Некромант-самоучка, или Форменное безобразие

— Пропустили, как твоего опекающего, — легко ответил метаморф. — Гер временно передал мне все полномочия и… Так, подожди, тебя только это интересует? А не хочешь узнать, почему я ловил твоего лемура?

— Было за что, — предположила невинно.

— Было. Он вещи кадетов таскал. — Гирби под тяжелым взглядом Его Высочества заскулил, а хмурый смертник сухо поинтересовался:

— И знаешь, чем это попахивает?

— Грязным бельем… я так думаю.

На меня посмотрели, как на умалишенную и терпеливо вопросили:

— Сумерька, ты хоть что-то об играх прочла?

— Предисловие… — покаялась стыдливо. Ох, кажется, прозвище придуманное для меня Бругом скоро возьмет в привычку вся команда. Не хотелось бы. Все-таки эта уменьшительно-ласкательная форма моей фамилии звучит слишком… даже слов не подобрать, как слишком.

— Понятно. Одевайся, снаружи подожду. — Скомандовал он и, уже выходя, обратился к лемуру. — А ты тут повиси.

И вышел, оставив меня и Гирби в полном недоумении. Я собралась не то, что быстро, а молниеносно. И как только выскочила в коридор, потребовала освободить питомца.

— Либо висит так, либо получает наказание за воровство.

— Но он просто зверь, в уставе не написано, что…

— Что бы ни было написано в Уставе академии, боюсь, эти правила не распространяются на него. — И без перехода вопросил: — Кто преподнес тебе хвостатого?

— Мой наставник. Ведьмак…

— Октован Кворг, — хмыкнул капитан команды запасных и улыбнулся, — я так и предполагал. Ведь он тоже был тренером…

— Не понимаю. Ты можешь объяснить?

— Долго. — Последовал неожиданный ответ.

— А в двух словах?

— Прочти ты хоть одну из книг, сумел бы и в двух, но… — Его Высочество укоризненно покачал головой и, указав вперед, повел меня на лестницу.

— Равэсс, — я ухватила его за рукав мундира и потянула на себя. — Либо ты все нормально объясняешь, либо я устраиваю сцену со слезами и криками, о том, как весело проходят у меня первые дни в академии! Поверь, падение к тварям преисподней и знакомство с жаброгом — меньшее из зол.

Внимательно посмотрев на меня, он согласился, но стребовал слово не перебивать и не задавать вопросов. Затем взял меня за руку, нажал что-то на своем браслете и повел вниз по лестнице.

— Игры Смерти появились в империи Рагра три столетия назад.

Спонтанно, как состязания для скучающей знати. — На мой скептический взгляд он пояснил. — Именно для скучающей. Видишь ли, долгожители с пятнадцатью или семнадцатью столетиями в запасе уже на первом начинают искать, где бы свернуть свою шею и не только свою.

— Приключения на за… — я не договорила любимую присказку отца, и устыдилась. Нет, не фразы, а того, что обещала не комментировать. И Высочество кивнул, подтверждая мои мысли и повторно приказывая молчать.

— Кхм, ежегодные состязания поначалу были безобидными, но затем для привлечения внимания их сделали опасными играми, устраиваемыми раз в пять лет. И своеобразные войны между отдельными индивидами, быстро перешли в междусемейные, а затем и в межродовые с жаждой мести. И в какой-то момент, дабы вражда не выходила за рамки якобы игры, и в то же время давала выход эмоциям, император предложил отбирать у проигравших одну жизнь.

Сделал он это красиво… — глухо произнес Его Высочество и на мгновение остановился, чтобы, оглянувшись по сторонам и тряхнув головой, вновь заговорить: — Вынес на рассмотрение, собрал голоса, выслушал предложения и постановил, что в играх принимать участие будут сильнейшие. А дабы никто из враждующих в конце концов не умер, он обещался для всех участников как бы… законсервировать одну жизнь. Заемную.

— Одну сверх семнадцати? — Нечаянно вырвалось мое возмущение.

Не знаю, как метаморфы, а я считать умею.

— Одну, — подтвердил Равэсс. Затем выудил из кармана конфету и протянул мне. — Жуй.

И вот жую я невероятно прилипчивую карамель, едва разжимая зубы, а он рассказывает:

— Итак, правила тех игр существуют и поныне, в отличие от измельчавших игроков.

Будь моя воля, я бы сейчас воскликнула громко: "Что?! Да как же так! Почему?", но конфета мне не позволила этого, и я промычала лишь:

— Му-му-му…

— Да, — многоликий усмехнулся, глядя на меня, но подтрунивать не стал. Аккуратно вывел из общежития, не забыв придержать дверь, а затем за руку повел меня через парк. — Так уж получилось что спустя первое столетие и двадцать игр, численность соревнующихся увеличилась, а вот их качество понизилось. Азартные первопроходцы спустили все свои жизни… кроме заемной, а их дети родились с меньшим запасом столетий. До десяти…

— Му?! — не поверила я.

— Да, неприятная статистика, — согласился Его Высочество. — Но десять это не три, рассудили семейства и продолжили в "игровом режиме" истреблять врагов… Как ты понимаешь, почти очеловеченные первопроходцы к концу второго столетия не дожили, а кто сумел с ужасом узнал, что их внуки рождаются с еще меньшим набором. Пять у знатных, три у почти простых.

Я остановилась и поняла, что если сейчас же не задам сотню вопросов, то умру. Но треклятая конфета! Попыталась ее руками выковырять, а Равэсс мои кисти перехватил и ответил на мое молчаливое возмущение: