Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

Испугавшись до дрожи, я едва удержала бесценный воздух и чуть не оглохла от скрежета нежити, поспешивший на помощь потомству. Будущая мамаша, огибая свое творение по камням, неслась мне навстречу, чтобы вытащить из "колыбельки" и растерзать, и зря, своей беготней она показала где здесь выход. Отодвинувшись от пищащего комка, я вновь хладнокровно запустила поисковик, а за ним следом ловчую и проклятья окаменения, легкого забвения, крепкого сна, а еще наговор сытости, на всякий случай. Долгие пятнадцать секунд я ждала, отсчитывая удары собственного сердца, и опять чуть не оглохла от разгневанного "Кшп-п-ш!" схваченной прескурии. Кровожадный охотник оказался на месте добычи, и я беззаботно позволила ловчей сети себя к ней притянуть.

И вот наивная простота, совсем забыла, что нежить думает не своей головой. И пусть первоначально она отреагировала на инстинктах, это еще не значит, что и далее она будет вести себя, как обычная прескурия. Едва я выбралась из кокона и спрыгнула на земную твердь, в меня плюнули! И не абы чем, а слюной с разъедающей основой. То есть это уже не я, а она охотник, хитроумно использовавший мое плетение для ловли.

И вот же гадость, сразу видно сыта, но про запас себе все же решила заготовить!

Ну уж нет, я против.

Прыжок к ближайшему уступу, толчок и…

Милостивый Боже, я немыслимым образом успела отпустить ловчую, прогнуться назад и, впервые отдала должное нашим с Гером инсценировкам, а также его подначкам, шпыняньям, преследованиям и молчаливым приставаниям. Быстрее бегать он меня не научил, но навык уворачиваться и прогибаться натренировал основательно. За что я и была готова сейчас многоликого расцеловать.

Шипящий плевок пролетел над моим "мостиком" и с громким шмяком вмазался в стену, а затем обрызгал "колыбель".

— Ой! — представив, что сейчас начнется, дрожащими руками выставила щит, слабенький, но для последующих плевков вполне надежный.

И тут вдруг…

— Ш-ш-ш-ш-ш! — зашипел разъедаемый кокон, фактически тая на глазах.

— Кшп-п-ш-а-а-а! — заверещала нежить, вспомнив о своем детеныше. Сорвав с себя мои плетения, пробив мой щит и отпихнув меня с дороги, стенающая паучиха принялась чинить свое гнездо. Счастливая случайность вновь позволила сыграть на материнском инстинкте твари, сделать ее невменяемой для команд свыше и, к сожалению, неудержимой для щита. Благодаря ее пинку, моя защита разлетелась, а сама я получила такое ускорение, что не будь сзади прохода, наверное, простилась бы с жизнью от столкновения с ближайшим камнем. Пролетев, а затем и проехав на спине не меньше двадцати метров, я схватилась за горящую огнем грудь в попытке глотнуть живительный воздух. В голове звон, в желудке колющая тяжесть, перед глазами пляшущие пятна, и я совершенно не хочу думать, почему так нестерпимо ноет бок, левое бедро и правое колено, на которое пришелся пинок от восьмилапой мамаши.

Надо вставать, надо бежать! Ведь, когда она очнется… Нет! Я не хочу думать о том, когда она очнется.

Переворот, первый выдох сквозь слезы и ползком на четвереньках куда глаза глядят.

А глядеть сквозь радужные пятна сложно, и я бы сказала невозможно, но истеричное и рванное кшп-п-ш, звучащее совсем недалеко, подстегивает не хуже подначек рыжего, а даже лучше. Я уже несколько раз стукнулась, но продолжала движение вперед.

Рыжий, Дао-дво, Гер…

Ох, зря я о нем вспомнила, мне так нестерпимо захотелось, чтобы он оказался рядом.

И как с карзией в озере, взял на себя воплощение моих теорий в жизнь, то есть стреножил паучиху и, подвязав ее к потолку, ввел в транс, а затем обязательно обнял бы меня, пошутил о лишней влажности на лице, вытер дорожки слез и унес на руках далеко-далеко, подальше от игрового поля и этих пещер. Всхлип удержать не удалось, поэтому к пляшущим пятнам вскоре прибавилась водянистая размытость, и благодаря ей я не заметила расщелины в тусклом свечении местных лишайников. Неловкое движение, запоздалое понимание, тихий вскрик, очередной полет и невероятно мягкое приземление.

— Ве-е-е-е-е! — завопило нечто, на что меня угораздило упасть.

— А-а-а-а-а! — поддержала его я и шарахнулась в сторону. Как оказалось, я отпрыгнула в его же сторону, поэтому пространство задрожало от еще одного истошного: "Ве-е-е-е!"

и не менее громкого: "А-а-а-а!". Меня укусили! За пальцы. Не сильно, но память тут же подсунула пару схожих ситуаций из других игр, и я запаниковала.

Черное нутро дара развернулось мгновенно и приглушило ноющую боль. Всесильное и всепоглощающее, устрашающее, но способное защитить. Слезы исчезли, круги растворились, в руках вспыхнули два смертельных проклятья и с треском разрядов незамедлительно полетели к ревущей цели, к монстру, посмевшему меня укусить, отравить, уничтожить. Мысленно я уже видела, как сжавшийся в углу бурый представитель нежити облезет, почернеет и превратится в…

— Ходячего мертвяка?