Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

В уютной комнате вместо камина и портрета василиска над ним зиял проем в смежное помещение, где, не считая стола, мебели более не было, зато находилось три зверо-мертвяка, две косули разной степени обглоданности и один синий олень без ноги. Последний лежал на столе, и в нем-то, засунув руки по локоть, рылась, а другого слова и не подобрать, до ужаса довольная Сули. Разноцветные глаза горят, на лице улыбка, нос странно дергается, одежда окроплена чем-то темным, волосы прямо-таки вымочены в какой-то синей субстанции.

– Я поняла, зачем они скормили мертвяков высшей нежити! – провозгласила она мне и, что-то дернув в трупе с печальным взглядом, явила на свет божий продолговатый металлический предмет. – Для управления их следовало заразить…

– Мамочки! – Я шлепнулась на пол, стараясь унять желудок.

– И, несомненно, в этом они преуспели, – заключила генерал, очищая находку. – Иначе как объяснить покладистость местных шипастых псов, кравгов и прочих? – И, не замечая моей явной бледности, вопросила: – Ты разве не хочешь посмотреть?

– Нет, – помотала головой я и поняла, что зря это сделала. Мне срочно захотелось на воздух, и исполнение этого желания не стоило откладывать. На четвереньках попятилась к двери, столкнулась с креслом, тихо ойкнув. И когда уже начала разворачиваться, из тайной комнаты послышался металлический скрежет, затем скрип явно открывающейся крышки, протяжный восхищенный выдох Сули и неожиданно радостное:

– Это личинки сакопуса!

– Ужас какой! Их же вывели после эпидемии, – просипела я.

– Ну, видимо, у кого-то осталась парочка для разведения. – Судя по голосу, профессор улыбалась.

– И я от вожака стаи шипастых псов приняла зараженную личинками ногу.

– Да!

Милостивый Боже, спасибо тебе за моего наставника-ведьмака, а ему за перчатки и Геру за то, что он забрал гостинчик. На воздух захотелось вдвое сильнее. Я ускорилась и уже почти достигла двери, как сзади раздалось:

– Ты только посмотри какие!

– Спасибо не нада-а-а-а!

С низкого старта рванула в коридор, спасая себя и, что таить, свой поздний завтрак.

– Намина, куда же ты? – раздалось позади, но я не остановилась, пока не оказалась в саду, под раскидистым яблоневым деревом. Именно сюда через тридцать минут пришла с учебниками Сули. А через час подтянулась команда, на этом же месте я за следующие два часа чтения посадила голос. И с удивлением узнала из разговора рыжего и генерала, что на играх мне не следует в открытую использовать дар и ко всему прочему мою дружбу с шипастыми псами в расчет брать нельзя.

– Если они заражены, то надеяться на чудо не имеет смысла. На играх мы не будем использовать их привязанность к Сумерьке.

Смертники погрустнели. Видимо, это был один из тех козырей, что мог ускорить наше прохождение туров. И, не желая вовсе отказаться от него, Бруг сверкнул глазами, прежде чем загадочно произнести:

– Хорошее слово «если».

– Без «если», – поправила его профессор, – заражены. Я со времен войны не видела более изящного решения с подчинением.

– Изящного? – Я тихо возмутилась, совершенно не разделяя радости генерала. – Но в деревнях именно после экспериментов с сакопусами началась эпидемия!

– Зато какая идея. Какая идея… – вздохнула она и повела парней за собой. – Вам пора возвращаться.

А я стою, и мне опять плохо. Милостивый боже, как можно восхищаться замыслом демонов, выкосивших треть населения в королевствах? Столько жизней, столько судеб.

Кто-то неожиданно подошел ко мне сзади, за плечи взял и наклонился, обдавая затылок теплым дыханием. Я уже приготовилась шарахнуть проклятьем по нахалу, но вдруг услышала:

– Не бери близко к сердцу, у некромантов это профессиональное. – Гер, а это был он, мягко погладил по спине, разгоняя скопившиеся от ужаса мурашки и наводя новые. – Отрешенность, как и кровожадность, и страсть к опасным экспериментам – всего лишь уловка, не позволяющая погрязнуть в глубинах темного искусства. Магде Сули искренне жаль погибших, и это подтверждает ее участие в прошедшей войне, вылазка в тыл врага и последующий тридцатидневный бой. И я надеюсь, что в дальнейшем ты будешь помнить об этом.

– О чем?

– О том, что она сожалеет, – милостиво повторили мне.

– Сожалеет… Она?

– Да.

– А ты уверен?

– Намина, – мое имя Дао-дво произнес чуть ли не по слогам, жестко их разделяя, – ты слышала, что я сказал?

– Да! Нет. – На этот раз его руки сдавили талию, и мурашки устремились к дрогнувшим коленкам. – Я…