Некромантия для чайников

– Господин Керен, – опять позвал магистр, тот нехотя обернулся, придерживая отворот камзола, куда спрятал деньги, будто опасаясь, что их отнимут, а лорд Эрсиэ продолжил, – так как Аллиэнн моя невеста, госпожа Керен вскоре станет мне второй матерью. А я не потерплю подобного обращения с моей матерью, – а затем уже мне тихо. – Есть пожелания, что с ним сделать?

Я хихикнула, но промолчала. Просто никаких идей не пришло в голову. Дядька стал похож на каменное изваяние. Даже дыхания не было слышно. С таким лицом ожидают исполнения смертного приговора, не меньше.

– Отпустим, – предложила, глянув встревоженную маму. Ей ситуация явно не доставляла удовольствия.

Дядя выдохнул. Я повернулась к магистру и увидела, что один его глаз снова засверкал фиолетовыми всполохами, хотя второй оставался синим. И думаю, он это нарочно сделал.

– Тысяча золотом, – прошептал дядя. – Некромант.

– Пусть это останется между нами, – подмигнул магистр, и, не дожидаясь приглашения, потянул меня к дому, потеснив толстяка плечом.

***

Как все-таки быстро привыкаешь к комфорту. И как же тяжело потом от него отвыкать. Моя комната совсем не то место, где можно ощутить домашний уют, расслабиться или элементарно отдохнуть после долгой дороги. Тонкие шторы совсем не защищают от полуденного солнца, и душное лето вытравливает последние остатки свежести из маленького помещения. А в замке было всегда прохладно. Даже затосковала по виду на кладбище, где всегда царит осень.

Нельзя было не заметить, что после моего исчезновения горничная обходила стороной мою комнату. Все горизонтальные поверхности покрылись толстым слоем пыли. Вообще-то, она и в мою бытность в поместье не часто захаживала ко мне. Приходилось самой протирать пыль, менять белье, собирать паутину под потолком. Проветриванием также никто не озаботился, я распахнула окно, но вместо свежего воздуха в комнату ворвался запах куриного навоза, мерзкое кудахтанье и перья. А я-то и забыла, что окно выходит аккуратно на курятники. Поспешно захлопнула раму, пусть лучше будет душно.

Ох, мрак, скорее бы вернуться в замок. Не хочу жить в этом ужасном доме! Присела на кровать, та протяжно заскрипела, как старые кости. И пахло от нее старьем, как от постели умирающей старухи. О чистой постели и мечтать не приходилось, экономка, пожилая крикливая тетка, которой больше подошла бы торговля фруктами, а не управление поместьем, все равно скажет, чтоб я шла к дядьке, и без его прямого указания белья мне не выдаст. И самой не взять, кладовая заперта, а ключница и разговаривать со мной не станет. Оставалось только смириться со всеобщей атмосферой безысходности, царящей в поместье.

Магистру повезло еще меньше, его поселили отдельно, конечно. На чердаке. Нет, дядя гордо именовал его мансардой, но это был самый обыкновенный чердак, пыльный, заваленный хламом, с маленьким круглым оконцем и топчаном, набитым полусгнившей уже соломой.

Усталость навалилась свинцовой тяжестью, мне следовало привести себя в порядок к обеду, но силы иссякли. Чувствовала себя совершенно опустошенной. Хотелось домой. В замок, точнее. Но вместо этого я все-таки прилегла на кровать, застелив постель покрывалом, с которого предварительно стряхнула пыль. Вытянула ноги и вспомнила, что сплю все еще на детской кровати. Ступни свисали с края, и спать можно было, только подогнув ноги. Дядька на всем экономил, даже кровать мне новую не мог купить, когда я эту переросла.

В дверь тихонько постучались, я тут же поднялась, но не успела ответить, как дверь скрипнула и в проеме показалась мама.

– Эника, – прозвучал ее тихий голос.

Подбежала к ней и крепко обняла. Она стала такой худой, будто высохла вся. Тонкие руки обвили меня, и я уткнулась в ее плечо.

– Эника, – повторила мама, выпуская меня из объятий, – что с тобой случилось? Где ты была все это время? Мы ведь искали...

– Ты искала, – поправила ее, зная, что никакого «мы» быть не могло.

– Не только. Урфис к стражам обращался. И в Ордене Света спрашивал. Мы ведь думали, что ты погибла.

– Прости, – ответила и отвела взгляд. Все-таки зря я ничего не сказала маме. Можно ведь было хоть записку оставить. А я совсем о ней не подумала. Стыдно теперь до жути.

– Ну, – мама погладила меня по волосам, – хорошо, что с тобой все в порядке. Я так рада.

Она прикрыла дверь, и мы расположились на кровати, потому что больше присесть тут было не куда. Мама улыбалась, но глаза ее были печальны, под ними залегли глубокие тени – свидетели бессонных ночей, стали отчетливее видны мелкие морщинки.

– Ты ведь расскажешь, где пропадала? Как с лордом познакомилась? Урфис его не одобрил, конечно, но, – мама усмехнулась, – тысяча золотых решили все.

– Мама, – голос стал мой предельно серьезным, потому что я собиралась сразу обозначить свою позицию, – я ведь здесь не останусь, ты понимаешь?

– Да, понимаю, – мама погрустнела. – Твой жених, он маг, к тому же богат. Понимаю.