Некромантия в быту

Наверно, другим некромантам было легче, в конце концов, они умирали в более сознательном и менее впечатлительном возрасте. Это как с ужастиками – чем ты становишься старше, тем меньше они тебя впечатляют. В разговорах я всегда старалась показаться сильнее, чем есть на самом деле, в надежде однажды поверить в свои слова. Я так часто повторяла, что обряд инициации прошел легко, когда слышала бесконечные вопросы, что фраза уже стала дежурной.

– В чем дело? – Максимилиан поставил фильм на паузу, и я собиралась объяснить свои эмоции, но в этот момент в дверь позвонили.

– Наверно, Натан Соломонович подъехал. Я открою дверь.

– Гилиад же сказал, что ваш волшебник поедет из Москвы? До нас три часа езды. Он не мог успеть добраться так быстро.

Я осторожно встала с дивана и подошла к входной двери. В дверной глазок вовсю улыбался Владислав. Интересно, ему доплачивали за это дурацкое выражение лица? В коридор скользнул Араун, и высунулся Максимилиан.

– Тут риелтор пришел. Вообще, мы не должны никому открывать до прихода Натана Соломоновича, – прошептала я.

– Хозяева, открывайте! До вас не дозвониться! Я привел потенциального покупателя, – заголосил Владислав. За его спиной стояла искаженная линзой семья с вытянутыми телами и большими круглыми головами, похожими на тыквы.

– Адель, ну пожалуйста, я так хочу уехать из этого города! Это же всего лишь риелтор из агентства. Мы с семьей его проверили, он обычный человек!

Я открыла дверь, но решила быть настороже. В коридор зашли самые обычные мама и папа и ребенок лет одиннадцати. На злодеев или похитителей они никак не тянули.

– А чего на звонки не отвечаем? – бодро заверещал Владислав.

Максимилиан виновато похлопал себя по карману:

– Забыл зарядить телефон. Думал, вы заранее позвоните, а не прямо в день просмотра…

– Ребятам квартира нужна срочно, они только сегодня смотрят, у них потом времени не будет. Ну что ж, как я и говорил, ремонт квартире не требуется, можно въехать и жить.

Владислав увел неразувшихся посетителей в спальню, а Гольштейн-младший лишь сопроводил их шаги печальным взглядом.

– И так каждый раз. Мне уже вообще начало казаться, что все эти люди ничего не хотят покупать, а просто приходят посмотреть, как живут другие. Или посещают квартиру вместо музея, чтобы полюбоваться на семейную коллекцию книг. Лучше я последую за ними, вдруг в моей шутке есть всего лишь доля шутки.

Владислав оторвался от песни восхваления, посвященной лепнине на потолке, и позволил гостям осмотреться. И правда, они же ведут себя, как маленькая группа туристов на экскурсии. Риелтор тем временем оставил семью осматривать помещение и обратился ко мне:

– Ну что, надумали с мужем квартирку в Москве покупать? Хотите взять недвижимость по соседству с вашими друзьями Гольштейнами?

Я закатила глаза и замотала головой. С этим агентом по недвижимости было бесполезно говорить. За мной тенью замаячил Араун, и Владислав предпочел замолчать под неодобрительным взглядом пса. Процессия, словно стайка пингвинов, переваливаясь, двинулась в соседнюю комнату. На этот раз я и Максимилиан не упускали людей из виду, потому что в соседней комнате была спрятана Гамельнская дудочка.

– Пол, как вы видите, оригинальный, отреставрированный паркет елочкой… А еще здесь хранится очень ценный артефакт, за которым мы с вами и пришли.

Сперва мне показалось, что я ослышалась. Мозг все понял раньше меня, губы стали нашептывать слова защиты, и я оттеснила Максимилиана за свою спину. Все произошло за долю секунды. Владислав размахнулся и ударил прямо в живот. Его лицо искривилось, на нем не осталось и следов той открытой улыбки, которая вроде как должна демонстрировать широту души и радушие. Я потянулась за защитным амулетом, но не успела его активировать. Владислав заломил мои руки за спину, накладывая на них путы из жесткой веревки. Размашистым движением он залепил мне рот заранее заготовленным куском плотной клейкой ленты. Араун бросился вперед, собираясь оттолкнуть от меня проклятого риелтора. Владислав присел, и пес пролетел вперед, свалив отца семейства.

Мать успела отскочить в сторону, но налетела затылком на угол стола и теперь недовольно потирала голову. У нее было такое плоское, почти пластилиновое лицо, как будто на досуге она привыкла ударяться им о стол и умудрилась смять все свои отличительные черты. Максимилиан понесся в соседнюю комнату, и я успела услышать, как щелкнул дверной замок. Пес развернулся, чтобы прыгнуть на Владислава, но его уже валили женщина и ребенок. Одиннадцатилетний мальчик достал из своего кармана электрошокер и приложил к боку Арауна. Я зашипела, а пес обмяк, теряя сознание. Грудь гончей слабо вздымалась, и я выдохнула с некоторым облегчением. Со связанными руками и заклеенным ртом я могла только связаться с Гилиадом или своим учителем. Напряглась, зажмурилась, но поняла, что не чувствую никого из волшебников. Просто не могу проникнуть никому в голову. Заметив мой бегающий взгляд, Владислав отдышался и бросил: