Некромантия. Задачи и упражнения

Альвине снял с меня маску, оттер мокрое со щеки и поочередно коснулся губами уголков глаз.

– Это уже пять, тьен Эфар. Ты превысил лимит.

– Возможно, я наврал, что знаю много цифр. Я останусь, если хочешь.

Я качнула головой, но он знал, что так будет. И все равно спросил. Я понимала, почему. Потому же, почему я согласилась на танец, оставивший на моих щеках мокрое.

Из неподслушанного разговора

– Глупости и домыслы, уважаемая, а если хотите посмотреть на невозможное, взгляните вон та ту пару, – собеседник был молод и весьма привлекателен, пусть его лицо и пряталось полностью под маской, стройная фигура с лихвой окупала возможные огрехи внешности. Внимание льстило и дама, аккуратно отпив из из предложенного бокала, взглянула в указанном направлении.

– Это что, Холин? А говорили, он куда-то уехал, вроде в Штиверию. И… погодите, разве не Митика Ливиу с ним в паре?

– Именно, уважаемая, так и есть.

– И что в этом невозможного? Разве что я сейчас убеждаюсь, что ходившие о них слухи – выдумка чистой воды. Ну не могут тайные возлюбленные, пусть бы между ними все закончилось, так безэмоционально танцевать.

– О нет, не на лица, посмотрите на их руки.

– О! – вырвалось у дамы, и она почувствовала, как кровь прилила к лицу. – Это… кажется, вы правы насчет невозможного. Но Тьма хранящая, ощущение, будто они вот прямо сейчас и при всех… Ох… Можно мне еще бокальчик? Жарковато здесь не находите?

Глава 5

Как только Альвине уехал, я стремглав бросилась к себе. Платье снимала, едва не выдрав молнию с мясом, чтоб только поскорее одеться в привычное, в то, чего не касались руки Марека, где нет его запаха. Первую рубашку я прожгла вылезшими наружу когтями, потом мельком увидела свое отражение – белое, наполовину заросшее перьями лицо с безумными глазами – и заставила себя остановиться. Выдохнуть. Успокоится. Перебрать, как картинки, осколки себя и найти в отражениях ту, что сейчас снимет испорченную одежду, спокойно подойдет к шкафу и возьмет другую. Получилось. Ограничители затихли и перестали пылать, иная форма спряталась внутри. Кожа бледная и взгляд беспокойный, но сейчас чаю заварю и пройдет. До отделения пешком пройдусь и точно пройдет. Дверь не открылась.

Я вздохнула и обернулась. На Ясене был черный костюм, маска болталась на запястье.

– Прекрасный танец, сокровище мое. Такой страстный.

Подошел, взял мою руку, переплел свои пальцы с моими, сжал. Ладони – кожа к коже – как поцелуй, как… Поворот, танцевальное па, и я уже к нему спиной.

– Отчего так быстро сбежала? Только со стороны полюбоваться и успел.

– Одного хватило.

Расхохотался, отпустил, осталось только дрожь унять. А еще уйти, как собиралась. Шагнула к двери, а оказалась на постели. Сел рядом. Рука на шее, ниже, в ложбинке груди, вверх тыльной стороной.

– А теперь что? – в глаза ему посмотрела. Когда-то они были цвета кофе, теперь – черные.

– Раздевайся. И ложись спать. И прекрати работать сутками. Никакой контроль не поможет, если тело не выдержит. Справишься сама или мне проследить? Мне не хотелось бы тебя наказывать. – Ласковая заботливая жуть и алые угольки в глазах.

– Убирайся.

Договорились.

Ушел гранью, как всегда. Так же, как приходил. И на завтра не явился. И на следующий день тоже.

Череда странностей продолжилась.

У нас в отделении завелся секретарь. Сам собой, как кот или тараканы. Вчера еще не было. А сегодня уже есть.

Надо мной сначала покашляли, потом возмущенно посопели, а потом постучали карандашом по столу. И нет бы подальше, так почти у самого носа, а мне так сладко спалось. Вы не поверите, но после беготни по подворотням за не-живым, случайно влезшим в чучело химеры, что мирно и спокойно доживало свой век у входа в лавку старьевщика, самый вкусный сон там, где упал. Я упала на стол, попытавшись сдуру сразу отчет написать.

Снова постучали. Я вытащила руку из-под обложки журнала, служившего мне подушкой и приподняла веки. Поднимались они с трудом. Пришлось вальяжно откинуться (а по-правде, просто опереться) на спинку кресла – так нарушитель спокойствия виделся… Мать моя темный маг! Копать-хоронить, умереть и встать! Глядь, какое! Перед моим столом стояла… я! Ну, почти. Как если меня выспать, расчесать, извозюкать косметикой, одеть… примерно в такое же, что я обычно ношу, но какое-то гламурное, что ли.

Серебряные пряжки спорили со стразиками, тонко выделанная кожа, корсет и рубашка обтягивали, подчеркивали и выгодно подавали. От высоты каблуков у меня рефлекторно заныли щиколотки и икры. И копчик почему-то. Хотя копчик мог и сам по себе поныть, потому что им я пересчитала четыре ступеньки внезапно случившиеся под ногами в проулке, куда загнала несчастную тварь. Ее горестные подвывания все еще стояли у меня в ушах… А, нет, это в зале для посетителей кто-то.

– Нну? – выдавила я и приподняла бровь – так норовящий закрыться, несмотря на потрясение, правый глаз хотя бы создавал видимость жизни на лице.