Некромантия. Задачи и упражнения

На следующий день меня перевели. Ночью, пока я спала. Закрыла глаза в обычной камере, а открыла здесь: обитые изолятом стены, под которым сеть плетений настолько плотная, что кажется монолитом. Потом ко мне вкатили хирургический стол с поверхностью из полированного серебра, велели раздеться и лечь. Хмурая женщина в строгом бордовом платье, активировала манжеты, надежно зафиксировавшие мои конечности и шею, прикрыла нижнее голое узкой полосой тяжелой ткани, собрала одежду и ушла. Вместо нее явились другие. Альвине – трогательно строгий, во взгляде нежность и сожаление, я будто слышала это его “мелиссе” и чувствовала, как пальцы касаются волос. Арен-Тан – как обычно, просто пришел делать свою работу.

Это должно было случится и случилось. Зато теперь я знаю, как это, когда тебе поют светом. Почти так же больно, как “свет на двоих”, только держат не надежные руки, а железные обручи, покрытые тем же изолятом, что и стены.

Привратная лента легла спиралью, из пупка вокруг талии до ложбинки на груди, и, словно проткнув насквозь, паучьими лапами проросла на спине между лопаток. Там болело больше всего, и сейчас болит. А Геттар в академии позади меня сидел и все время в спину пинал. Потому и сон такой.

Тень терпеливо ждала, пока я размотаю клубок воспоминаний, в которых был много кто, кроме того, кого я действительно хотела видеть. Мар…

– Не зови! – Геттар придавил мне рот своей призрачной ладонью и голову будто пыльной ватой набило. – Не зови, и думай быстрее.

В дыре на груди, сменяя друг друга соткались из багрового тумана астра, роза, гладиолус, лилия, гибискус и орхидея. Последняя смялась в костистой руке и потекла черным по фалангам.

– Мне никогда это не надоест, – рассмеялась бездна, тень Геттара опала к его ногам туманом и опасливо отползла подальше. Ясен, нереально реальное отражение моих желаний, обошел и положил руки на спину. – Ты прекрасна. А скоро станешь еще краше. Смотри.

Из тумана внизу перевернутой каплей вытекло черное зеркало, отразившее Ясена, меня и извивающиеся за моей спиной ленты, складывающиеся в подобие утерянных крыльев.

– Я верну то, что он отнял. И даже больше. – И обнял. Уродливые отростки рассыпались, боль стала стихать, безумно хотелось опустить затылок на плечо, подставить шею с бьющейся жилкой пульса под чуткие пальцы, как если бы это был кто-то другой. – Не сейчас, мое сокровище, но скоро. И тень твоего приятеля права, не стоит спать на пороге.

Отступил, и грань потянулась следом, выталкивая меня обратно. Не ушла совсем, маячила на краю сознания чем-то похожим на слияние во время тандема. Наверное поэтому я услышала, все это время слышала, как голоса говорят обо мне странное.

– Проснитесь уже, Холин.

– Какого демона нужно было вызывать меня среди ночи? Внезапно решили снизойти и дать нам увидеться?

Было бы на что смотреть. Наверняка со стороны я являла собой жалкое зрелище, лежа лицом в подушку, свесив руки по сторонам узкой постели – только так становилось легче.

– Дать вам увидеть.

– Бездный мрак… Вы… вы в своем уме? Наносить привратную ленту магу сразу после порогового выброса!

– Прошло трое суток.

– Глядь, как много…

– Холин, я вас не узнаю, прекратите истерить. Просто смотрите. Кстати, поздравляю, универсальный вне категории. На пике гораздо сильнее вас. Как у вашего условно-покойного…

– Разве камера не изолирована? Или у вас контур потек? – раздраженно перебил некромант и воображение тут же подсунуло картинку его помятого лица с дернувшейся щекой. – Она призвала тень.

– Изолирована. Не потек. Универсальный вне категории, Холин, – напомнил Арен-Тан, – а это вам не Дат-Кронен, тут нет экранированных камер высшей защиты, в которой вы сами изволили как-то побывать.

– Разве конгрегация не уничтожила всех носителей дара три века назад? – А голос уже ровный, с толикой любопытства. Еще бы, столько интересного происходит. Как они смотрят? Здесь что-то вроде односторонне проницаемого окна или банальный “глаз” и мониторы?