Некромантия. Задачи и упражнения

Мне в лицо дохнуло водой и вереском. Вода – каналы, которые подводили к новой шахте, вереск – поросшие им пологие холмы, окружающие старый дом. Массивый, и из-за этой основательности кажущийся приземистым, двухэтажный особняк Ливе-мар, с черепичной крышей и башней, которую папа гордо звал то обсерваторией, то взлетной площадкой, смотря какое у него было настроение. Она сверкала новой сферической крышей. Даже флигель был – дитеныш дома, там жил смотритель Тинве с женой. Башня приблизилась, крутнулась вихрем лестница вниз, до входа в подвал и ниже, под дом, к тяжелой даже на вид, окованной железом двери. На самом деле никакой двери там не было, была только арка, ведущая в помещение с родовым камнем. Я толкнула дверь и вошла. За ней был уже не мой дом.

Стену впереди рассекала продольная трещина. В нее сочился закат, алый и терпкий, как жертвенная кровь. Оползень слизал часть холма и обнажил несколько подземных этажей. Рассмотреть получше не удалось – меня тянуло вниз, к старым корням старого дома. Мертвого. Потому что камень, похожий на сомкнутые бутоном ладони, погас и больше не источал силу, веками хранившую род. Толкнулся и запел ключ-клинок на груди. Внутри каменных ладоней, отзываясь на песню, несмело затлело блеклым изумрудным светом. Я потянулась, но видение уже таяло, и я снова видела зал Храма и его служителя.

Кажется, я промахнулась с вопросом так же, как с дарами. Нужно было о другом, о том, что действительно меня волнует.

– Как не спутать тьму и бездну, если они так похожи? – спросила я у служителя Госпожи, выйдя за границу ока.

– Тьма это отсутствие света, бездна – пустота.

– Что я такое?

По залу раскатился сухой смех, будто бусы рассыпались.

– Ты в храме Изначальной Тьмы, ответ у твоих ног, – и добавил. – Волшебство не исчезло, но чтобы увидеть его снова, нужно смотреть под другим углом.

Это были мои мысли, когда я любовалась закатом на набережной во время прогулки с Альвине. В храме запахло летним вечером, морем и апельсинами. Или я себе это вообразила.

– Вы можете слушать всех?

– Всех, кто входит в храм. А теперь тебе пора, тебя ждет ветер.

– Вот только крыльев у меня больше нет, – сказала я, – а руками много ли ветра наловишь?

Служитель не отвечал, я вышла, и он не мог меня слышать. А там, где я останавливалась, чтобы подправить лицо не-мертвой, я нашла рисунок, вычерченный остроносым ботинком. “2Д” – номер нашего с Вельтой шкафчика в академии, где мы хранили лабораторные халаты, фартуки и всякую прочую учебную дребедень.

Если бы Холин не дернул меня за рукав у входа в гостевой дом, я так бы и прошла мимо. Затем он вручил мне лопату (моя прелесть!) и некромантский рюкзак. Эфарель наши вещи притащил?

– А пообедать? – пыталась оттянуть неизбежное я, хоть до обеда оставалось еще прилично. Явно ведь, не местные красоты мне показывать собрались. Я уже и так сегодня причастилась. Вопросов стало еще больше, чем было, но зато внутри умиротворение, просветление даже. Или протемнение, учитывая, чей храм я посетила. Но отлынить не вышло. Предусмотрительный Мар запасся бутербродами. И термосом.

Мне позволили устроится на бортике высокой клумбы, где я из упрямства, хоть была и не голодна, съела один бутерброд. Открыла термос, надеясь на кофе, но нет – травяной чай. Понюхала, пригубила: зверобой, горицвет, ромашка, мелисса. Вот так вот да? Считает, я слишком нервная. Сделала несколько глотков. Мар сидел рядом и вдруг потянулся и обнял, подышал в волосы и отпустил..

– Пахнешь странно. Зачем ты была в храме.

– Просто посмотреть, а ты?

Меня смутило это внезапное проявление приязни с его стороны, привыкла, что он всегда от всех таился и сама стала делать так же, а теперь вот перед гостевым домом обнял.

– Откуда знаешь, что был?

Я почти не слышала его, только поверхностный эмоциональный фон. Нашел способ спрятаться или это опять я?

– Ты столько книг прошерстил, странно, если бы не зашел. Разгадал про меня загадку? Поделишься?

Тепло, забота, усталость, много усталости и… неуверенность?

Что происходит с тобой, Мар?

– Может, тогда скажешь, куда мы?

– Копать, – заявил Холин и зубы показал. Улыбался так. Весело ему. Но почему мне так хочется ощериться клыками, когтями и всем прочим, что у меня есть, чтобы спрятать его от мира, как он прятал меня? Обнять было быстрее.

– Мика…

Но я только сильнее сцепила пальцы у него за спиной. Нос в воротник куртки спрятала. Там было тепло и карамельками лимонными пахло. Ощущение пропасти под ногами никуда не делось.

– Что за паника? Забыла, как лопату в руках держать? Действительно, хреновый из меня учитель.

– Ты мне не учитель.

– С чего ты взяла.

– Так договор же! – я подняла взгляд. – Аннулирован.

Вот подбородок, губы, риски привратного знака на щеке. Мерцают или просто уголок рта подрагивает от прячущейся улыбки? Черные глаза прищурились.

– Точно. Академический коллегиальный. А цеховой – приостановлен.

– Но я же видела! Там печать красная.

– Видела она… Плохо смотрела. Неожиданностей в жизни резко поубавится, если начнешь читать то, что написано в примечании.

– Вот сейчас было подло.