Некромантка на службе

Я посмотрела на Кира, а он, как мне показалось, на меня. Из-за очков, я не могла сказать точно. Но думаю, что мы оба зацепились за упоминания Юрия и Мэри. Значит, эта парочка причастна.

— Я подумал… ик… подумал, что здесь ошибка! Что дед не мог умереть. Ведь вечером, я видел его и… — мальчик заикался, глотал слезы, но продолжал рассказывать.

— Почему, ты считаешь себя виноватым? — уточнил Кир.

— Потому что я привез деду эти семена. Я не заметил, что он болеет, я…

— Болеет? — нахмурилась я.

— Да! Когда сказали, что дед умер я побежал в его комнату. Хотел лично убедиться, что это правда. Он лежал там… в своей кровати, в брюках рубашке и домашнем халате. Как будто он просто спал… Я хотел разбудить его, подбежал, потряс за плечо… Но ничего. Он был твердый и холодный… Мама оттащила меня, увела из комнаты и запретила заходить туда. Но я не послушался. Залез в комнату деда и украл его дневник.

— Дневник у тебя? — осторожно уточнил Устинин.

— Да, он в моей комнате. Я спрятал его среди своих учебных тетрадей.

— Зачем спрятал?

— Дед написал, что он… В общем, в нашей семье, по мужской линии передается страшное заболевание — деменция. Дед видел, как страдают его дед и отец, и не хотел повторить их судьбу. Поэтому он постоянно просил доктора проводить тесты на выявление этой болезни. Но доктор, по его словам, ничего не видел и не замечал. А дед заметил… У него начались провалы в памяти. Он писал что-то в дневник, а потом перечитывал и понимал, что он не все из написанного помнит. Дед испугался… Тогда-то он и заказал семена чилибухи. Оставалось решить, как организовать доставку. Посылать семена почтой было опасно. Курьерской службой невозможно — там нужно указывать, что перевозится и предъявлять. А вывозить «рвотный орешек» могут только люди со специальным разрешением. Как я прочел, дед долго гадал, что предпринять. Собирался даже самостоятельно ехать на полуостров. Но тут мама решила отвезти детей на отдых, и дед посоветовал отвезти нас на южный полуостров. Таким образом, с моей помощью он привез для себя отраву.

— А дед не писал, почему не использовал семена сразу? — задал вопрос Кир. — Это может быть важно для следствия.

— Он… не собирался принимать яд сразу. Просто готовился, чтобы, когда придет время…

— Я понял, — прервал слова Орио следователь. Он его пожалел.

И я жалела бедного ребенка. Пусть он и считает себя взрослым, самостоятельным… Мы все в его возрасте кичимся этим. Но в душе он подросток, потерявший любимого человека. Мальчик, которого угнетает чувство вины за то, чего он не делал.

— Когда однажды дед проснулся и не смог вспомнить число и месяц, то понял, что… пришло время. Н написал в дневнике, что лучше уйдет тихо и спокойно сам, пока «на коне», чем будет увядать и медленно превращаться в овощ, окружая себя жалостью и ненавистью. А я его любил, понимаете. Любил, честно. Вы верите?!

— Верим, — заверила я Орио. — Ты не виноват! Ты не убивал своего деда!

— Это я! Все из-за меня. Я не должен был провозить эти семена. Тогда он был бы жив! А я… — мальчик выкрикнул последние слова и спрятал заплаканные глаза в ладонях.

— Успокойся, — попросила я, едва сдерживая свои слезы.

Мне даже представить сложно, сколько боли сейчас разрывает душу Орио. Сколько вопросов: «Почему?»; «Зачем?»; «За что?», кружат в его голове.

Кир взял свой блокнот, поднялся из-за стола, и подошел к нам. Он опустил свою широкую ладонь на плечо Орио и легко сжал, тем самым оказывая поддержку.

— Парень, твой дед поступил так, как пожелал сам. Ты не виноват в том, что он захотел закончить свою жизнь таким образом. Поверь мне, даже если бы ты не привез семена, он бы нашел другой способ, — уверенно заявил Устинин.

Орио на мгновение замер, а потом посмотрел на Кира через плечо.

— Вы так думаете? — неуверенно спросил он.

— Да! И судить тебя не за что! Ты хороший парень, который очень любит своего дедушку. Только… нам потребуется изъять на некоторое время дневник деда. Ты отдашь нам его?

— Да. А вы… вернете его потом?

— Я лично тебе его верну! — заверил Орио шеф.

— Хорошо! Я привезу завтра…

— Нет! Мы сейчас отвезем тебя домой. Кстати, позвони родителям и успокой их.

— Они сейчас заняты… — уныло заметил Орио.

— Тогда оставь сообщения. Мы отвезем тебя домой, возьмем дневник и, заодно, пообщаемся со слугами.

— А вы им ничего не сделаете? — насторожился мальчик.

— Ничего, если они не имеют отношения к делу.

В поместье мы прибыли уже ближе к восьми часам вечера. Встретила нас переполошенная Марианна, которая полчаса назад получила оба сообщения: мое, о том, что ее сын в отделении и Орио, о том, что его везут домой.

— Что случилось? Почему вы задержали моего сына? — возмущалась она. — Я позвонила адвокату и…

— МАМА! — прикрикнул Орио. — Я сам пришел к следователю!

— Сам? Зачем? Что произошло?.. — растерялась мать.

— Так нужно было! — коротко ответил мальчик и пошел в свою комнату, пригласив меня и Кира следовать за ним.

— Я ничего не понимаю, — сетовала Марианна. — Объясните мне!

— Чуть позже, — строго ответил Устинин.

Орио отдал нам толстую потертую тетрадь в кожаной обложке.