Некроманты, алхимики и все остальные

Тихий шелест одежды подсказал, что в небрежно протянутую руку легли извлеченные из рукава бумаги. Присутствующие, кажется, затаили дыхание. Хруст вскрываемого конверта разнесся в застывшей, напряженной тишине светлого зала. Или мне это только показалось? Восковая печать, раскрошившись, разноцветными крошками рассыпалась по мрамору, сине-желтые комочки на миг обернулись каплями крови. Сморгнув, прогнала странное видение. Это не страх, уже нет, просто напряженное ожидание. И я просто считаю мгновения. Когда же все закончится и как? Хочу домой.

Раз – и по щелчку пальцев нас окружила стража.

Два – и голос Раттиара, колокольным звоном отдаваясь в голове, подарил почти-свободу:

– Прекрасные новости. Дозволяю тебе хранить домашний камень Ситара. Ты выдержал испытание.

Три – гулкое молчание. И:

– Встань, капитан.

Это мне? Подняв голову, поймала повелевающий взгляд. Да. Одним плавным движением поднялась, замерев рядом с Кэром. Тот покосился на меня, на миг ободряюще прикрыв глаза.

– Твое служение безупречно и преданность достойна вознаграждения…

Что только что было произнесено? Не верю. Воздух в груди закончился, и горло свело судорогой удивления. Судорожно вцепившись в жесткую расшитую ткань, хрипло выдавила:

– Верность и честь дома Тьелегрин никогда и никто не подвергал сомнению.

– Кому же принадлежит честь Тьелегринов? – склонив голову, Раттиар улыбнулся. Холодно, расчетливо.

Но в странный диалог вступил мой господин:

– Честь принадлежит роду, род принадлежит Ожерелью, Ожерелье рождено морем, море же создано богами и есть часть мира. Тьелегрины верны миру.

Я выдохнула, чувствуя, как распускается затянувшийся в груди холодный узел страха.

– Смело сказано. Так что же получит в награду Дом, хранящий Ситар? – Властелин Жемчужины склонил голову, делая вид, что задумался. – Традиционно наградой за верную службу служит очередное поручение. Готовы ли вы, мой саеш? А вы, капитан?

– В меру наших скромных сил, – отметил Кэр, кланяясь.

– Ну что же… позже вы узнаете.

Не договорив, саеш двинулся дальше. А стража так и осталась на месте, отделяя нас от разливающейся вокруг зависти. Чему завидуют эти люди, почему злятся? Милость владык непостоянна, и за нее тоже приходится платить.

На каменных, так напоминающих высеченные в скалах портреты лицах воинов не дрогнул ни единый мускул, руки расслабленно лежали на рукоятях отделанных синей инкрустацией ашшеров. И мы стояли, все то время, что потребовалось Раттиару, чтобы завершить круг, поднимая подданных с колен, а этим самым подданным – многозначительно переглядываясь, выйти из беломраморного, залитого солнцем зала.

Кончиками пальцев касаясь рукава одеяния Ромиша, я чувствовала сотрясающую его мелкую дрожь. Ну же, быстрее… нам нужно принять противоядие, сменить повязку, отдохнуть. Но кого я осмеливаюсь торопить, пусть и мысленно? Да хоть всех морских демонов! Это мой долг – позаботиться о человеке, связанном со мною венчальными браслетами. А все прочее…

Будто услышав мои мысли, саеш Жемчужины резко обернулся и повелительно взмахнул рукой. Двое стоящих перед нами воинов разошлись, открывая дорогу. Вцепившись в мое плечо, Кэрдан сделал первый шаг. В странное, полное неизвестности будущее. Наше общее будущее.

Это будущее… будущее, которое началось с залитого кровью пола и безвольного тела попытавшегося предать Ожерелье ближайшего родственника и соперника саеша Раттиара, Иттинара, продолжилось сорванными с шеи трупа Корабелами. Пронеслось по моей жизни дюжиной кораблей, отданных в полное распоряжение Ситара, почти сорвалось в пропасть вместе с взбунтовавшейся командой и разлетелось в щепки вместе с потопленной шиккой, не пожелавшей принять моей руки.

Оно замерло в преддверии штормов, когда малая эскадра Тьелегринов вышла навстречу неуклюжему посольскому кораблю. Разметалось ветром вместе с морийскими охотниками, так и не научившимися опасаться моего вымпела. Прошипело разъяренной змеей, когда Кэрдан ласково разъяснял пришпиленному моими стрелами к корме лорду, главе ронийского посольства, что случится, если нарушить кое-какие клятвы и оскорбить при этом капитана эскадры.

Подмигнув жалко выглядевшему на фоне великолепия Жемчужины дядюшке, вернуло его надежды неисполненными.

Будущее согревалось в жарких объятиях, среди шелков и бархата дворцовых покоев Жемчужины, пряталось в холодных башнях замка Ситара, купалось в лазурных волнах, неспешно набегающих на усыпанный золотистым песком берег, разлеталось стружкой на верфи, пропахшей свежей древесиной.

Оно казалось бесконечным, как море…

Стоя за штурвалом «Листы», первой шикки в эскадре, провожающей посольство и моего супруга до пустынных берегов Ронии, я все так же смотрела в будущее. Оно было неразрывно связано с местом, являвшимся моим домом, с назначенным мне судьбой долгом, с мужчиной, по воле судьбы доставшимся мне в супруги. Подлинный домашний камень – это не кусок зачарованной скалы, это… все вместе. Это жизнь, которую мы вместе строим.