Некроманты, алхимики и все остальные

Комендант фыркнул и поднялся следом. Вся группа прошла через плац в большое трехэтажное здание из белого кирпича, первый и второй этаж которого занимали казармы и склады. На третьем же разместили гостей. Почти взлетев по ступеням, она успела кинуть взгляд на полированные перила и выскобленный пол. Полный порядок…

В коридоре она замедлила шаги и к массивной двери в покои, куда поселили главу комиссии, подошла неспешным шагом. Постучала. Тишина. Прямо-таки мертвая. Некромантка стукнула кулаком по филенке и громко спросила:

– Милорд Девон? Это Милава Светлая, лавейри[13] гарнизона. Можно ли вас побеспокоить?

А в ответ – молчание. Покосившись на охранников, настороженно замерших поблизости, нажала на ручку.

– Милорд Девон?

Дверь со скрипом приотворилась. Женщина втянула носом странный, неуместный запах, сделала короткий шаг, пару мгновений тупо созерцала открывшуюся картину, отшатнулась назад, захлопнула дверь и обернулась:

– Господин комендант, тысячников Регала и Марна позовите, пожалуйста. Срочно.

Шеллен Роин только кивнул, разворачиваясь и стремительно удаляясь.

– Что случилось? – испуганно спросила леди, сопровождавшая проверяющих.

Глядя в ее расширяющиеся от ужаса глаза, Милава четко произнесла:

– Милорд Акронис Девон мертв. Убит.

Некроманты никогда не испытывают особого трепета перед смертью и ее жертвами. Вот и лавейри Светлая пребывала скорее в раздражении. Подумать только – в ее гарнизоне кто-то осмелился убить гостя! Столичного проверяющего. Да еще так грязно! Тело лежало на полу у окна, кровь из перерезанного горла залила дорожный камзол, рубашку, обивку монументального кресла, попала на бежевые портьеры и нераспакованный сундук с багажом.

Краем сознания фиксируя доклад Марна, вещающего о том, что охранные и сигнальные чары не были нарушены ни на уровне гарнизона в целом, ни на этом этаже в частности, Милава осматривала тело. Кроме того, бубнил маг, в крепости не зафиксировано посторонних…

– Однако милорд мертв. Да и дверь была открыта. Где ключ?

Регал, осматривающий заваленный пергаментами стол, указал на лежащий там футляр:

– Вот он. Даже не открыт.

– Хм, очень интересно… – пробормотала некромантка, присаживаясь на корточки. – Судя по одежде, его убили сразу по приезде. Даже разобрать вещи не успел. А кровь еще не подсохла… – Она коснулась кончиками пальцев растекшейся лужи. Напоминающая по консистенции воду алая жидкость испачкала руку.

Взяв пробирку, Милава набрала немного для анализа. Все странности следует исследовать, тогда и будет найден ответ на вопрос о том, кто посмел совершить подобное. И почему. Присев на застеленную постель, она еще раз с сожалением оглядела светлую, уютную комнату, которая теперь, вероятно, обретет плохую славу, и принялась составлять план, который бы не дал ее репутации пострадать. Впрочем, не только ее.

Вошел комендант, задумчиво покачал головой:

– Я отправил вестников. Куда полагается и супруге покойного.

– И что?

– Следователь выехал.

– А почему не телепортом?

– Политика.

– Та-ак… Не торопятся они, однако. Ну что же, – задумчиво протянула некромантка и повернулась к четверке рядовых с носилками, топчущимся в дверях: – Грузите.

Ребята из третьей сотни, судя по желтым полоскам на рукавах, пристроили на чистое место носилки и дружно, с хеканьем, взялись за закоченелые руки и ноги. Один из солдат вступил в кровь, размазывая ее по каменному полу. Ох, и намучается кто-то чистить все это…

Милава подалась вперед, стиснув зубы. Под телом лорда, на залитом кровью полу, лежал кинжал.

– Не трогайте! – приказала она, вскакивая. – Уносите, живо. В лабораторию.

А сама двумя пальцами прихватила кинжал. Обычный, чуть изогнутый, не из самой хорошей гномской стали, с костяной рукоятью, обернутой тонким кожаным ремешком.

– Зуб даю, именно эта штука – орудие убийства, – заметил комендант.

– Проверим, – бросила женщина и вышла, крутя кинжал между пальцами.

Оставшиеся без руководителя гости сидели в одной из шикарных гостиных на первом этаже второй угловой башни. Место для официальных приемов Милава велела обустроить, едва только подписала контракт. Сказалось довольно долгое проживание в Тирите, на иждивении, так сказать, госпожи. Так что стыдиться гарнизону было нечего: полированный паркет, бархатные портьеры, шикарная люстра. Одним из любимых нарядов вне очереди, назначаемых лавейри для новобранцев, была полировка всех двух сотен ее бронзовых висюлек. Вторым, кстати, – внеочередное патрулирование, приносящее неплохие дивиденды в виде гномов-контрабандистов.

В общем, сидели гости на лавочках и грустили. Охранники вообще выглядели как оплеванные. Они ведь дежурили на этаже, да и спали вполглаза – и все равно проворонили своего подопечного. Поэтому, когда Милава прошлась по их профессиональной пригодности, один, разумеется, огненный, вскочил, обвиняя ее в случившемся.