Некроманты-криминалисты

— Милая, ты сегодня должна течь соком, как сучка во время гона… Извини за выражение, но я оборотень! — предупредил ее и почувствовал, как ноздри напряглись, вдыхая амбре ее желания. Провел пальцем по ее бугорку и скользнул им меж влажных и слизких складок промежности, лизнул палец, почувствовав на языке сладковатый привкус.

— Ничего-ничего, я демоница, продолжай! — поощрила меня Корнелия и выгнулась, откинувшись на спинку с закрытыми глазами и приоткрытым ротиком, прикусив кончик языка белоснежными зубками. Конвульсивно сжала пальцами мое плечо, чуть подавшись ко мне тазом. И я крепко обхватил руками ее бедра, лаская языком упругий набухший возбужденный бугорок и ворота в рай.

И поплыл, словно в тумане. Конец налился чугунной упругой твердостью, пульсируя и изнемогая. У меня у самого в трусах стало мокро, и мне с трудом удалось заставить себя остаться в штанах. Мне больше всего на свете хотелось войти в нее прямо сейчас. От возбуждения меня трясло, я едва сдерживался, чтобы не оставить судорожно сжимающими пальцами синяки на ее бедрах. Пришлось напомнить себе: первый раз — у Корнелии это был первый раз. Мой язык чувствовал ее эластичную преграду на небольшой глубине, и я изучал ее, нащупывая слабые места.

Момент, и Корнелия выгнулась мне на встречу, и я вошел языком максимально глубоко, растягивая ее плевру. Корнелия напряглась и содрогнулась, громко застонав от пронизывающих ее тело спазм, а через секунду из ее чресл полился чистый секрет, и зверь внутри меня заурчал, с наслаждением слизывая его.

Это была моя женщина, моя!

Баз сил, Корнелия сползла на пол, целуя меня в шею, в губы. Мой мелкий в штанах еще бесновался, и я с трудом поднялся на ноги, помогая Корнели встать и поправить платье. Обед стыл, и вообще у нас вечер романтический. Нельзя так взять и пропустить все остальное. Я постарался перевести огненное, невероятно бесконечное пламя страсти в русло теплого и бархатного чувства нежности. По крайне мере, на то время, пока Корнелия насладиться ужином. Что я, зря платил?

Солнце садилось, даже воздух и сумерки окрасились багрянцем. Рыбы с тихим плеском выпрыгивали из зеленовато-серой в сумерках воды. Я обнимал Корнелию со спины, и она крепко удерживала мои руки, не давая ее отпустить. Теперь, когда она была на какое-то время удовлетворена и не так сильно текла желанием, мой мелкий слегка успокоился. Мы с ним знали, что впереди у нас целая ночь, и растягивали удовольствие, как сидя в засаде на охоте за крупным зверем.

— Мы ужинать будем? — шепотом и с придыханием спросил я ее на ухо.

— Алан, если ты хоть раз мне изменишь или бросишь меня, я тебя убью! — улыбаясь, но очень серьезным тоном, пригрозила она мене.

От ее слов по телу прошла щемящая волна.

— Это невозможно, я прилип к тебе, как твоя кожа, — усмехнулся я и потянул ее за накрытый стол. — Корни, я не смогу тебя отпустить, даже если ты однажды захочешь уйти. Я волк. Мне нельзя без пары. И мой волк всегда чувствовал ее в тебе. С первой минуты, как тебя увидел. Ты тогда не училась с нами. Но не смел даже надеялся, что ты мне когда-нибудь ответишь. Ты была как самая яркая звезда на горизонте, которую желаешь всем сердцем. Готовился прожить всю жизнь одиноким зверем. А теперь, когда я пахну тобой, а ты мной, я умру, если тебя не будет рядом. Я не шучу сейчас.

— Ну, я надеюсь, мы будем пахнуть немного глубже… — хихикнула Корнелия. — Это было незабываемо, — она прислушалась к себе. — Как будто я плыла по волнам наслаждения, а потом взрыв, и тысяча осколков этого блаженства пронзают мое тело и мозг. Не представляю, как может быть лучше, но я чувствую, что может. Я хочу почувствовать в себе вот это, — и она провела ладонью по моей ширинке, а у меня от ее касания кончился воздух в легких. — Мне хочется тебя съесть! Ну, чтобы ты был во мне, — призналась она.

— Есть другой способ… Не такой кровожадный, — вдохнул и выдохнул я, наконец. — Анисим сказал, что здесь вкусно готовят, попробуем?

— Давай… Учитывая, что это ваш семейный ресторан, — усмехнулась она и села за стол, придвинув к себе тарелку.

— Да ты что! — удивился я.

— Он тебя не предупредил? — Корнелия поддела на вилку кусочек мяса, прожевала, проглотив. — Действительно вкусно, — и принялась с аппетитом уплетать еду, как будто между нами ничего не произошло.

А я смотрел на Корни и давился своим счастьем. Весь кошмар нашей лаборатории остался где-то там, в другом мире. Впрочем, сейчас лаборатория с ее пыточной казалась мне светлым и радостным островком уюта, потому что там мы стали друг другу ближе.

Моя любимая женщина… вообще-то девушка еще, и сегодня я должен был этот косяк исправить, моя волчица, пометила меня своим секретом.

Что может быть лучше?