Некроманты

Возможно, он так и простоял бы на крыше до самого рассвета, если бы не тень, шевельнувшаяся за бетонным колодцем вентиляции. Черная промокшая фигура медленно поднялась на ноги и, качаясь, двинулась к Коле. Мальчик пока не замечал её, он слушал звон кастрюль и биение сердца – это была почти музыка. Коле вспомнились домашние концерты, когда он сам стучал по «барабанам» – перевернутым детским ведеркам, а улыбающийся папа бренчал на старой гитаре, и мама подыгрывала им обоим – у нее было музыкальное образование, у нее был кларнет…

– Хр-р…

Холодная рука легла мальчику за плечо.

Тяжелое ведро упало, выплеснув воду, и покатилось, грохоча, к невидимому сейчас черному обрыву, к многоэтажной пропасти, по дну которой бродили полчища мокрых стенающих зомби.

– Хр-р…

Коля взвизгнул, выгнулся и потерял сознание.

* * *

«Придет зомби-старичок
И ухватит за бочок…»

Марина пела свою страшную колыбельную. И Коле не хотелось просыпаться.

«Баю-баюшки-бай-бай,
Мама, сынушку встречай…»

Мама играла на кларнете, а папа бренчал на гитаре. Сейчас они отвернулись от него, и он не видел их лиц. Он позвал их, но они будто не слышали, и тогда Коля шагнул к родителям, почему-то не чувствуя под собой ног. Он увидел, как мама и папа встают, как они неуклюже поворачиваются и неловко поднимают руки.

«Хр-р…» – сказали они.

По их лицам текла холодная вода – по серой порвавшейся коже, по выпученным белым глазам, по изжеванным губам и ввалившимся носам.

«Баю-бай, баю-бай,
Маме в голову стреляй».

Коля поднял тяжелое ружье Бенелли.

И очнулся – безоружный, маленький, одинокий и слабый. Кто-то склонился над ним, заслоняя от дождя, падающего из мрака. Кто-то протянул к нему руки. И сказал:

– Храни тебя Господь, малыш…

* * *

Старик попросил называть его дядей Борей. Старику было сорок пять лет.

– Я следил за вами из дома напротив. – Он протянул руку в дождь и показал куда-то во тьму. – Следил всё это время. И готовился. А когда всё было готово, я решил пойти к вам – за вами…

Широко открыв рот, маленький Коля мок под дождем и слушал рассказ о том, как старик выбирался из квартиры и пробивался на чердак, как он мастерил хитрую петлю из проволоки и ремня, а потом долго полз по стальному тросу, несущему тонкий кабель, и боялся смотреть вниз, и несколько раз срывался, и резал руки…

Два часа полз дядя Боря с одной крыши на другую.

И потом еще три часа лежал за колодцем вентиляции, не имея сил двинуть ногой или рукой.

– Почему вы не зомби? – тихо спросил Коля.

– Я не знаю, – ответил старик. – Крикуны на меня не действуют…

Они спустились в квартиру и вместе прошли мимо красной двери туалета, за которой бесновалась домработница.

– Кто там? – спросил старик.

– Зульфия, – ответил Коля. И, помолчав, добавил: – Я её никогда не видел.

– А кого вы держите на балконе?

– Надин. Скоро её убьют, потому что нам нужен балкон, чтобы смотреть вниз.

– Я слышал выстрелы, – кивнул старик. – Я слышал много выстрелов… Вы уже многих убили?

Коля пожал плечами – он не знал; его дело было носить воду.

– Вы же дети, – сказал старик. – Вы не должны так поступать.

– Моя мама, – спокойно сказал Коля, – загрызла папу Сашки. Он отпилил ей руку, а она всё равно его загрызла. И теперь они оба внизу. Иногда мы их видим – я вижу свою маму. А Сашка – своего папу. Мы все смотрим вниз. Там наш двор. Там все наши соседи…

* * *

Они смотрели вниз каждый день.

У них не было ни компьютеров, ни телевизоров. Игровые приставки не работали, радио молчало, в плейерах сели батарейки. Иногда они читали книги, но чаще просто смотрели во двор – на собравшихся там взрослых. Дети знали здесь почти всех – кого-то называли настоящим именем, кому-то придумывали прозвище. У многих в толпе затерялись отцы и матери, старшие братья, дяди, бабушки, знакомые и знакомые знакомых – увидеть их было удачей. С высоты не было заметно, как сильно изменились эти люди, превратившись в зомби. Поэтому при некоторой фантазии можно было представить, что во дворе просто идет собрание, и скоро оно закончится, и тогда опять всё будет как раньше.

«Смотрите! Смотрите! – кричал Стёпка «Грузчик», свесив ноги с подоконника и опасно наклоняясь вниз. – Мой брательник объявился! Вон идет!»

У Стёпки была большая семья, и она почти вся собралась у подъезда.

«Привет, ма! – громко кричал Стёпка вниз. – Привет, па!»

Зомби поднимали головы, эхо отражалось от стен соседних домов, и казалось, что это родители отвечают Стёпке.

Вот ради таких моментов дети и проводили у окон почти всё свободное время.

Каждый день они смотрели вниз и видели всё, что делают взрослые…

* * *

– Почему вы не зомби? – спросил утром Данила у старика, сидящего за столом. Тот молча пожал плечами, отхлебнул горячий бульон из фарфоровой чашки и положил в рот два сухарика с чесночным вкусом.

На кухне собрались все – это была большая кухня. Ребята с тревогой и надеждой смотрели на взрослого, который каким-то непостижимым образом оказался здесь – среди них.