Затем я обратил взгляд на монолит, который возвышался прямо надо мной. Он состоял из черного гранита, ярко выделяясь среди песка. Высотой он, как я правильно предположил сначала, примерно в пять раз превосходил рост человека. Это заставило меня задуматься над тем, как жрецам удалось водрузить на его вершину, а затем снять оттуда фигурку. Во всяком случае, без особых приспособлений сделать это было невозможно. Поверхность его была гладкой, отполированной за многие столетия песчаными бурями. И было похоже, что он действительно монолитен.
Странно, но я лишь сейчас обратил внимание на то, что он едва, но все же заметно, расширялся кверху. По форме он представлял собой перевернутую и вонзенную в песок четырехгранную пирамиду, основанием которой служила неправильная трапеция, не имеющая одинаковых сторон. Причем, по моей прикидке, если это на самом деле была пирамида, она должна была быть погружена в песок не меньше чем на половину высоты или иметь там массивное основание. Лишь тогда она могла быть устойчива в вертикальном положении. Из-за разности ее сторон казалось, что стоит она немного наклонно, хотя основание ее было параллельно поверхности земли. Вообще для глаза этот предмет был совершенно неестественным и чужеродным. Он грубо противоречил всем нашим представлениям о гармонии, совершенно не вписываясь ни в какие логические системы. Он казался лишним в нашем мире, в который он по какой-то нелепой случайности вторгся оттуда, где царят совсем иные законы изначального устройства. Само нахождение рядом с ним причиняло беспокойство и вызывало необъяснимый страх.