Некрономикон

На седьмой день на горизонте возник дымный наволок и потом высокие черные башни Дилат-Леена, в основном возведенного из базальта. Издалека Дилат-Леен с его узкими угловатыми башнями выглядит как кусок Дороги Великанов, и его улицы сумрачны и неприветливы. В нем множество мрачных портовых таверн у бессчетных причалов, и весь город заполонен мореходцами-чужаками изо всех стран земли, и, летает молва, не только с земли. Картер порасспросил одетых в причудливые хламиды жителей о горной вершине Нгранек на острове Ориаб и обнаружил, что им о ней хорошо известно. С того острова, из Бахарны, заходят корабли, и один отправится в обратное плавание как раз через месяц, Нгранек же от этого порта всего в двух днях езды на верховой зебре. Но мало кто видел каменное лицеочертание бога, ибо оно на том неудобовосходимом склоне Нгранека, что смотрит лишь на голые отвесные скалы и долину зловещей лавы. Однажды боги прогневались на людей на той стороне и сказали об этом Иным Богам.

Нелегко было все это разузнать у торговцев и моряков в приморских тавернах Дилат-Леена, поскольку те предпочитали, понизив голос, толковать о черных галерах. Одна из них с грузом карбункулов ожидалась на неделе с тех неведомых берегов, и городской люд жил в страхе увидеть ее у причала. Слишком широки были рты у тех, кто сходил с ее палубы по торговым делам, и особенным дурновкусием отдавали тюрбаны, намотанные в два бугра надо лбом. И обувь их была самой корносой и самой странной на вид из всего, что встречается в Шести Королевствах. Но незримые гребцы были хуже всего: слишком резко, и ровно, и мощно поднимались и опускались три ряда весел, и это смущало, и было неладно, что корабль неделями стоит у причала, и торговцы ведут дела, а команда не покажется даже мельком. И по отношению к хозяевам таверн и к зеленщикам с мясниками это нечестно, ибо никогда ни крошки снеди не отправлялось на борт. Купцы брали лишь золото да упитанных черных рабов из Парга с того берега реки Скай. Только это они и брали всегда, те негоцианты гадкого облика со своими незримыми гребцами, и никогда ничего от зеленщиков с мясниками, но лишь золото да чернокожих толстяков из Парга, которых они покупали на вес. А дух с тех галер, доносимый южным ветром из гавани, — лучше его не описывать. Лишь постоянно окутываясь клубами крепчайшего табачного зелья, могли его выносить самые стойкие из завсегдатаев древних приморских таверн. Дилат-Леен не потерпел бы черных галер, если бы такие карбункулы добывались где-то еще, но ни в одних копях в земном дремном краю не сыскать ничего подобного.

Об этом-то и толковал со всего света собравшийся люд в Дилат-Леене, пока Картер терпеливо дожидался корабля из Бахарны, который мог бы доставить его на остров, где высятся склоны Нгранека с выбитым изваянием, выспренние и бесплодные. Картер не преминул между тем проведать все излюбленные пристанища дальних странственников, думая, не услышит ли там рассказов о Кадате в холодном пустолюдии или о чудном городе с мраморными стенами и серебряными фонтанами, что виден с высоких террас на закате. Однако об этих вещах он не узнал ничего, хотя раз ему показалось, что некий раскосый старик купец напустил на себя необычайно знающий вид, когда разговор коснулся холодного пустолюдия. Об этом человеке носилась молва, что он ведет торговлю с ужасными каменными деревнями в ледяной пустыне на плато Ленг, куда не заглядывают добрые люди и чьи злые огоньки видны далеко в ночи. Ходили даже слухи, будто он водит дела с тем иерархом, о котором лучше не распространяться, кто скрывает лицо под маской желтого шелка, в совершенном одиночестве обитая в доисторическом каменном монастыре. Можно было не сомневаться, что подобная личность вполне способна на сомнительные сделки с теми, кто, надо думать, обитает в холодной пустыне, но очень скоро Картер обнаружил, что расспрашивать его бесполезно.

И вот наконец черная галера проскользнула в гавань мимо базальтового мола и высокого маяка, молчаливая и нездешняя, вся в странных миазмах, которыми южный ветер пахнул на город. Смятение всколыхнуло все припортовые таверны, и некоторое время спустя чернявые, с распяленными ртами купцы в намотанных двумя буграми тюрбанах, постукивая корносыми башмаками, воровато сошли на берег, направляясь в золотые ряды. Картер пристально наблюдал за ними, и чем дольше смотрел, тем больше проникался к ним неприязнью. Потом он увидел, как они загоняют по сходням на ту особенную галеру упитанных чернокожих из Парга, потеющих и пыхтящих, и задал себе вопрос, в какой же стране Земли — да и Земли ли? — обречены эти плачевные толстяки на служение.