Некропена

Память людей о соседствующих пропавших, погибших пузырьках коротка и быстро стирается. Она съедена и подвластна пене. Пенный организм не дает сцепиться накрепко пузырькам, рвет их временные соединения и союзы. Разрушается индивидуальность. Она противоречит самой идее пены. Это ее злейший враг. Пена борется с ней, превращая пузырьки-людей в бесчувственные клетки-атомы. Она непрерывна и жизнестойка. Любая индивидуальность и чувства пузырьков губительны для пенообразования.

Смысл существования пены заключается в ее наличии, в том, что она есть и все. Неоднородности в виде чувств и стремлений, память и желания пузырьков противоречат пенной инженерии. Задача пены не дать угаснуть пенообразованию. Пузырьки должны плодить себе подобных. Каждая клетка-ячейка-пузырек должна быть одинакова. Тогда и только тогда пена будет жить.

Таков конструктор мира Борька таил в себе, каждый раз болтаясь в грязном шахтерском автобусе. В поездке он чувствовал себя уверенным и оптимистичным, спокойным и рассудительным. Эту философию он нежно хранил в себе.

В шахте он временно забывал про свою идею-образ мироустройства и предавался бесцельной долбежке горной породы, а в общаге – пьянству. Лишь изредка, лежа в грязной угольной воде в ванне и наблюдая за мутной пеной, он вспоминал о своем безумном мироукладе, придуманном в шахтерском катафалке. Водя рукой по пене и отделяя участки пены друг от друга, он воображал, как разделяет людей, отдаляет их друг от друга и, возможно, кого-то губит. Некоторые участки пены в ванне уже не соединялись друг с другом, а некоторые через какое-то время вновь смыкались – это напоминало Боре людские судьбы горемычные, мечущиеся в жизненном колесе в вечных поисках чего-то им неведомого. Сохраняя массу-объем, пена кочевала по ванне случайным образом, меняя свою структуру, плотность во времени – это виделось Борьке, как повороты судьбы и жизненные передряги людей. Манипулируя пеной, Ефимкин чувствовал себя хозяином, властелином людей-пузырьков. Он подолгу лежал в пенной массе, размышляя о своей теории. Она казалась ему правдоподобной и действенной. Борька почти уверовал в нее. Ведь нравы и отношения между людьми на шахте соответствовали идее пены – бесчувственные тела-зомби, работающие на шахте, задавленные скудным бытом и невидящие вокруг себя всех, представляли собой однородную массу биологических структур, безынтересную и равнодушную, по инерции размножавшуюся и поддерживающую таким образом популяцию людей-пузырьков.

Пенная теория овладела Борькой и не давала ему покоя. Он любовался ей, восторгался ее простотой, красотой. И желал с кем-нибудь поделиться.  Раскрыть себя и свое видение. Он искал в мрачных телах шахтеров своего слушателя, но сознание ему подсказывало, что не в этом слое надо искать единомышленника. Он пуст и безжизнен.

Глава 2

Борька надеялся на внутренний голос, и он ему указал неожиданно на бомжа, который валялся возле церковного забора.

Это существо здесь обитало давно. Оно не просто тут располагалось – оно чего-то периодически кричало и декларировало.  Бомж в пьяном угаре иногда вставал, держась за изгородь, и держа Библию, пропагандировал христианские заповеди, моля о прощении у прохожих, рыдая и одновременно ругаясь. Юродствовал. Или лукавил. На следующий день он мог топтать ногой священное писание и визжать о всевластии Корана. Потом мог бормотать о собственной придуманной религии. Даже теории Дарвина нашлось место в его пьяных выступлениях. Он метался возле забора, хватал то Библию, то Коран, то какую-то книгу с формулами и пытался указать прихожанам истину, не совсем понятную даже ему. Затем от алкогольной одури умолкал и падал в грязь, рассыпая возле себя книги-транспаранты. Забытье прекращалось, когда выветривалось спиртное, и бомж вставал и просил милостыню, не обращая внимания на свою библиотеку, порванную и грязную.

В таком состоянии Борька застал своего будущего слушателя. Ефимкин подошел к бомжу и пытался раскрыть рот, чтобы вымолвить слова знакомства, но гнусное тело, потусторонне посмотрев на Борьку, заставило его замолчать, указав мутными глазами на место возле себя, где стояла какая-то коробка.

Эта картонка всегда находилась возле бомжа. Он зазывал прохожих к себе и пытался их чем-то озадачить относительно коробки. Произносил первые слова ребуса, но народец быстро убегал от бомженка, и вопросы висли в воздухе, не дождавшись своего слушателя.

Вот и теперь, завидев Борьку, падший без лишних джентльменских па начал словесную атаку по поводу коробки, положив в нее кусок грязи и закрыв плотно крышкой:

– Скажи мне, дорогой, есть ли в коробке грязь?

– Конечно, да,  – уверенно  и удивленно ответил Ефимкин.

– А докажи это, не открывая коробки! – не унимался бомж.

– Ну…ну…а куда же она денется?! Она там и все. – сопротивлялся Борька, уже краснея.  – Вот сейчас открою, и она там будет.

– Когда откроешь – будет, а когда коробка закрыта, будет ли там грязь? – продолжал бомж.

– Ну…ну…это и так понятно, что будет – ей деваться просто некуда.