Некровные узы

Элисон осталась верна своему слову и не общалась со мной. Когда мы пересекались в аудитории, она слегка кивала и проходила мимо. Я тоже не делала попыток сблизиться, потому что не хотела признавать, что она была права насчёт Алекса, и предпочитала делать вид, что у меня всё в порядке. Информацией о продажности отца и мести Алекса я ни с кем не делилась. Хотя, по большому счёту делиться мне было и не с кем. Единственным человеком, с которым я поддерживала общение, оставалась Жаклин, с Алексом же мы почти не разговаривали. Вечерами пересекались на кухне, где он задавал одни и те же вопросы: Как учёба? Как продвигается подготовка к свадьбе? Не хотела бы я съездить куда-нибудь перекусить? Я отвечала холодно и односложно, и со временем он перестал спрашивать. Мы молча сидели друг напротив друга, жевали приготовленную домработницей еду, а потом ложились спать.

Последний секс у нас был в Барселоне. Зная сексуальные аппетиты Алекса, я задавалась вопросом, занимается ли он этим на стороне, и ответы в голову приходили самые неутешительные. За две недели он не предпринял ни одной попытки сблизиться, что наводило на мысль о том, что его физические потребности удовлетворены. От этого я злилась и сходила с ума ещё сильнее, всем видом пытаясь это продемонстрировать: скидывала его руки, когда он, по обыкновению, обнимал меня в постели, не притрагивалась к завтраку, зная, что Эйб ему обязательно об этом доложит, и стала приглашать домой Жаклин, которую Алекс открыто не мог терпеть. Это было по-детски, но я просто не знала, как ещё показать, что меня не устраивает нынешнее положение вещей.

Вернувшись домой после занятий, я села на кровать и, по привычке, уткнулась в ноутбук. В моём одиночестве был один несомненный плюс: я много времени проводила в интернете, готовясь экзаменационным тестам. Едва я углубилась в чтение биографии модерниста Густава Климте, дверь в спальню с грохотом распахнулась. Оторвав взгляд от экрана, я насторожённо следила за Алексом, который, кажется, был не в духе.

— Ты пропустила вчерашнюю встречу с отцом, — бросил он с ходу, не здороваясь. — Почему?

Вздёрнув подбородок, я скрестила руки на груди, и копируя его, вопросительно изогнула бровь.

— Хочешь сказать, что волнуешься за него? Тебе ведь всё равно, даже если он сгниёт в тюрьме на пожизненном сроке.

— Совершенно верно, Тина. Мне на него плевать. А вот тебе не должно.

— Он лгал мне всю мою жизнь. Из-за него погиб невинный ребёнок. А, может быть, даже не один... — страшные слова, произнесённые Алексом в кабинете, снова зазвучали в голове, а вместе с ними перед глазами поплыли картинки окровавленного малыша, лежащего в пыли. Показная бравада в ту же секунду покинула меня, и голос зазвучал истерично: — Я не знаю этого человека. И никогда не хочу его больше видеть!

Алекс шагнул к кровати и положил на неё конверт.

— Это пропуск на повторное свидание. Каким бы ни был твой отец, он любит тебя. Он старался дать тебе лучшее и воспитал достойным человеком. Встреча назначена завтра в десять. Придётся пропустить первую лекцию.

Небрежно отпихнув от себя конверт, я зашипела:

— Если так хочешь, пойди к нему сам. У вас много общего: вы лгуны, и я презираю вас обоих!

— Ты пойдёшь, Тина, — судя по по тому, как сжалась его челюсть, Алекс терял терпение. — Надеюсь, до свадьбы твоё презрение трансформируется в нечто более приятное. Обидно будет лицезреть твою кислую мордашку на фотографиях в спальне.

От его издевательского тона кровь ударила в голову, окрасив щёки в алый.

— Зачем тебе жениться на мне, Алекс?! Я и так твоя пленница. Ты решаешь, куда мне ходить, и где спать. Для чего ты вообще сделал мне предложение?

— Я уже отвечал тебе на этот вопрос.

— Да! — от возмущения я подскочила на кровати. — Только вот ты забыл упомянуть, что через пару дней вывалишь на меня признание о том, что хотел меня убить и что заманил в свой дом обманом. Когда ты купил это чёртово кольцо? — подняв руку, на которой красовался бриллиант, я махала ею перед его глазами. — Отвечай!

С непроницаемым выражением на лице Алекс следил, как я спрыгиваю на пол и начинаю нервно расхаживать по комнате.

— В Барселоне, когда ты спала.

— Я так и думала! — я обвинительно ткнула в него пальцем из противоположного угла спальни. — Потому что ты знал, что, вернувшись, я пойду к отцу и начну задавать вопросы. Ты знал, что разговора не избежать, и знал, какой будет моя реакция. Поэтому ты и сделал это предложение! Потому что хотел связать меня по рукам и ногам. Не такой уж ты всесильный, если тебе понадобилась эта безделушка, чтобы удержать меня возле себя.

— Лучше бы тебе помолчать, Тина, — прорычал Алекс, надвигаясь на меня. — Я две недели закрываю глаза на твои детские выходки, но моё терпение не безгранично.

— И что ты сделаешь? Свяжешь меня? Посадишь в клетку? Ой, погоди! — я сделала притворно испуганные глаза. — Ты спалишь мои вещи? А, может быть, пригрозишь сломать ноги?

— Тина, заткнись, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Заткнись, либо я за себя не ручаюсь.