Читаем Нексус полностью

— Некоторые из выживших заявляли, что вся община совместно решила это принять. Некоторые говорят, что никогда этого не принимали, что кто-то использовал его против них как оружие. Я могу себе представить, что мои родители приняли это добровольно. Они не боялись. Им нравилась идея такой групповой жизни, идея альтруизма и гармонии. — В ее словах звучала горечь. Она все еще сердилась на своих родителей — за то, что они не смогли ее защитить. Нет… не ее. За то, что они не смогли защитить Ану.

— Не знаю. Я не могла их об этом спросить — они ведь умерли. — Кейд был ошеломлен, шокирован, обеспокоен и просто смотрел, слушал, сочувствовал, пытался утешить ее своим сознанием, своим объятием, своей рукой, гладившей ее по лицу.

— Их было тринадцать — тех, кто потом правил в этом месте. — Ее сознание заполнили их лица. Воспоминания об оскорблениях, о жестокостях. Сигарета, которой ткнули ей в бедро. Удар, который выбил ей зуб. Другие вещи, которые были еще хуже — гораздо хуже.

— Пророк и двенадцать его учеников. Все мужчины.

Она скосила взгляд в угол, чтобы отвергнуть еще одно

сообщение от своего начальства, и снова заглянула в глаза Кейду.

Кейд сглотнул. Ему хотелось отвернуться, хотелось этого не слышать, не знать. Но он выдержал. Он обнимал ее и слушал, передавая ей всю силу своего утешения.

— Этот пророк — он был настоящим мерзавцем. У него был природный иммунитет, эта штука его не брала. Он быстро понял, что может заставить всех остальных делать то, что он хочет. Он нашел других, с максимальной невосприимчивостью — все они были мужчины. Он сделал их своими учениками и позволил делать все, что они захотят, при условии, что они будут укреплять его власть.

— Они вели себя как боги. То собрание в воскресенье вечером… оно превратилось в богослужение. А вирус сделал всех верующими. Они использовали любую возможность, чтобы утвердить себя в роли богов и чтобы все им поклонялись.

Ну, почти все. На меня это слабо влияло, а на мою сестру не влияло вообще. Мы не могли понять, что со всеми происходит. Это выглядело как какое-то безумие. Когда мне было одиннадцать лет, я попыталась сбежать. Они меня поймали — и избили. Мои папа с мамой просто наблюдали за этим, и все. Я попыталась еще раз, и тогда пророк со своими учениками меня зверски избили. Однажды я попыталась ударить одного из них вилкой, и тогда они запороли меня до полусмерти, оставили на всю ночь привязанной к столбу, прижигали сигаретами. — Воспоминания были жестокими и болезненными. Кейд переживал их вместе с ней. Сэм сидела в оцепенении, слезы текли по ее лицу.

— После этого они стали за мной следить. Не подпускали к телефонам, терминалам, ножам. Этих людей они использовали как скот. Забирали у них деньги, брали тех женщин, каких хотели, избивали мужчин ради удовольствия. — Она это хорошо помнила — жизнь в аду, в концлагере. Она понимала, что этого не должно было случиться.

— Они начали меня использовать, когда мне было двенадцать лет.

От этого воспоминания Кейд застонал. Сэм просто смотрела куда-то в пространство.

— Первое время я сопротивлялась. — Она кусала их, била, бросалась, как дикое животное. — Но они всегда побеждали. Когда я не сопротивлялась, было не так больно. — Боль и унижение от капитуляции — от собственного бессилия. Отвращение. Презрение к себе.

— Потом… потом я просто сдалась. Я стала притворяться, что вирус на меня действует. Я сказала Ане, чтобы она делала то же самое. — Притворная доверчивость. Полное подчинение любому требованию, любому авторитету, притворный энтузиазм на воскресных сборищах. Это окончательно убило Кейда, который пытался передать Сэм свою любовь и сострадание — не взрослой Сэм, а тому двенадцатилетнему ребенку, беспомощному, одинокому и страдающему, до которого во всем мире не было никакого дела.

— Так я прожила два года. Каждый день я думала о том, чтобы покончить с собой. Каждый день я думала о том, чтобы убить кого-нибудь из них. Меня удерживала только Ана. — Ее милая сестра, также не затронутая вирусом — смущенная, страдающая, испуганная. Сэм старалась ее утешить, воодушевить, приободрить, прикрыть, защитить, доставить ей хоть каплю радости в этом проклятом богом месте.

— Все изменилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Я уже привыкла к изнасилованиям, мне было больно лишь тогда, когда кто-нибудь из них находился в плохом настроении. Однажды я вышла погулять с Аной, и один из них нас увидел. Он смотрел с вожделением, но я так к этому привыкла, что меня больше не заботило, что они со мной делают. Но тут я поняла, что он смотрит не на меня, он смотрит на мою младшую сестру. И я подумала: боже мой, если кто- нибудь из них к тебе прикоснется, я голыми руками убью их всех, всех до единого.

Она снова заплакала. Оцепенение прошло, сменившись прежней яростью, страхом и чувством бессилия. Она могла безучастно вспоминать собственные страдания, но только не страх за сестру, за то невинное существо, которое она пыталась защитить все эти годы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Звездная месть
Звездная месть

Лихим 90-м посвящается...Фантастический роман-эпопея в пяти томах «Звёздная месть» (1990—1995), написанный в жанре «патриотической фантастики» — грандиозное эпическое полотно (полный текст 2500 страниц, общий тираж — свыше 10 миллионов экземпляров). События разворачиваются в ХХV-ХХХ веках будущего. Вместе с апогеем развития цивилизации наступает апогей её вырождения. Могущество Земной Цивилизации неизмеримо. Степень её духовной деградации ещё выше. Сверхкрутой сюжет, нетрадиционные повороты событий, десятки измерений, сотни пространств, три Вселенные, всепланетные и всепространственные войны. Герой романа, космодесантник, прошедший через все круги ада, после мучительных размышлений приходит к выводу – для спасения цивилизации необходимо свержение правящего на Земле режима. Он свергает его, захватывает власть во всей Звездной Федерации. А когда приходит победа в нашу Вселенную вторгаются полчища из иных миров (правители Земной Федерации готовили их вторжение). По необычности сюжета (фактически запретного для других авторов), накалу страстей, фантазии, философичности и психологизму "Звёздная Месть" не имеет ничего равного в отечественной и мировой литературе. Роман-эпопея состоит из пяти самостоятельных романов: "Ангел Возмездия", "Бунт Вурдалаков" ("вурдалаки" – биохимеры, которыми земляне населили "закрытые" миры), "Погружение во Мрак", "Вторжение из Ада" ("ад" – Иная Вселенная), "Меч Вседержителя". Также представлены популярные в среде читателей романы «Бойня» и «Сатанинское зелье».

Юрий Дмитриевич Петухов

Фантастика / Боевая фантастика / Научная Фантастика / Ужасы / Ужасы и мистика
Первые шаги
Первые шаги

После ядерной войны человечество было отброшено в темные века. Не желая возвращаться к былым опасностям, на просторах гиблого мира строит свой мир. Сталкиваясь с множество трудностей на своем пути (желающих вернуть былое могущество и технологии, орды мутантов) люди входят в золотой век. Но все это рушится когда наш мир сливается с другим. В него приходят иномерцы (расы населявшие другой мир). И снова бедствия окутывает человеческий род. Цепи рабства сковывает их. Действия книги происходят в средневековые времена. После великого сражения когда люди с помощью верных союзников (не все пришедшие из вне оказались врагами) сбрасывают рабские кандалы и вновь встают на ноги. Образовывая государства. Обе стороны поделившиеся на два союза уходят с тропы войны зализывая раны. Но мирное время не может продолжаться вечно. Повествования рассказывает о детях попавших в рабство, в момент когда кровопролитные стычки начинают возрождать былое противостояние. Бегство из плена, становление обоями ногами на земле. Взросление. И преследование одной единственной цели. Добиться мира. Опрокинуть врага и заставить исчезнуть страх перед ненавистными разорителями из каждого разума.

Александр Михайлович Буряк , Алексей Игоревич Рокин , Вельвич Максим , Денис Русс , Сергей Александрович Иномеров , Татьяна Кирилловна Назарова

Фантастика / Советская классическая проза / Научная Фантастика / Попаданцы / Постапокалипсис / Славянское фэнтези / Фэнтези