Нектар любви

— Подожди, — выдохнула она. — Скажи мне о своих намерениях, я должна знать.

Выражение лица было серьезным. Конечно, она не имела в виду перспективу замужества — он хорошо знал эту независимую женщину. Но с другой стороны, от Дженни Мун всего можно ожидать.

— Ты имеешь в виду… обязательства?

Откинув голову назад, она посмотрела на него так, как будто он потерял рассудок.

— Да нет же, черт возьми! Я просто хотела спросить, не собираешься ли ты сначала разогреть меня до белого каления, а потом сказать, что трусики снимать не надо.

Да. Откровенно, ничего не скажешь. Хотя, впрочем, почему он должен удивляться? В этой вздорной женщине его ничто не должно удивлять. Он засмеялся — сначала сдавленным смешком, потом, подбодренный ее улыбкой, все громче и громче.

— Не надо волноваться, дорогая. Можешь снять трусики, когда захочешь, — сказал Шейн, снова притягивая ее к себе. Он ожидал, что она засмеется, но ее лицо опять стало серьезным. — Ну что, что? — сказал он с плохо скрываемым раздражением.

Она отступила от него на шаг, демонстративно похлопала себя по карманам джинсов.

— Резинки нет, вот что. А у тебя?

Шейн театрально похлопал себя по карманам, пожал плечами.

— И у меня нет.

— Что будем делать? Расскажем о своих прежних похождениях?

— Романтично. Давай, начинай первая.

— Ну, спасибо. — Она сложила руки на груди и подумала секунду. — Я вообще-то не могу припомнить, чтобы пользовалась… каким-нибудь предохраняющим средством.

— Я тоже.

Они молча смотрели друг на друга, и Шейн представлял себе ее мысли, такие же, впрочем, как и у него… Много ли раз было? Когда в последний раз?.. Он решил, что есть вещи, о которых не стоит говорить вслух.

— Я думаю, нам обоим можно не опасаться. Как ты считаешь?

По крайней мере физиологически. Он подумал о других последствиях их возможной близости — надо будет скрывать чувства, разговаривать с ней каждый день до конца ее отпуска, провожать ее…

— Ну что, ковбой? — застенчивым и одновременно дерзким голосом сказала она, глядя исподлобья. — Может быть, выйдешь на мороз, охладишься?

Он рассмеялся, потом замолчал и долгим взглядом посмотрел ей в глаза.

— Ты не могла бы побыть серьезной хотя бы две минуты?

Она немного растерялась, но быстро пришла в себя и сказала:

— Всего две минуты? Неужели все произойдет так быстро?

Ему уже надоела эта болтовня. Он поднял ее на руки и крепко поцеловал.

— На первый раз хватит и двух минут.

Глава пятая

Шейн бережно опустил ее на подушки и сам лег рядом, лицом к гудящему огню. Дженни закрыла глаза. Она чувствовала тепло с обеих сторон: с одной стороны огонь, с другой — Шейн.

Ей было страшновато.

Сможет ли она после их близости контролировать свои чувства?

Шейн пробежал пальцами по волосам — она открыла глаза.

— Я помню, волосы Саванны были в точности как твои. И я помню, как вы дурили Райдера и он вас путал. — Пальцы Шейна остановились, и он пристально посмотрел на Дженни. — Может быть, сейчас тоже игра?

Она ответила ему таким же пристальным взглядом и отрицательно покачала головой, чувствуя, что теряет контроль над собой.

Он просунул руку под свитер, медленно пробираясь к груди, и, когда понял, что на ней нет бюстгальтера, чуть не задохнулся от волнения. Осторожно приподнял край свитера, медленно стянул его через голову, отбросил в сторону. За свитером последовали джинсы.

Мысль о том, что должно произойти, распаляла страсть. Шейн нагнулся и осторожно, еле касаясь губами, поцеловал ее живот, и Дженни тотчас почувствовала пульсирующее желание, которое требовало: еще, еще, еще… Она притянула его за плечи, и его губы встретились с ее губами, и она застонала, впившись в него поцелуем.

Когда первый порыв страсти схлынул, Шейн немного отстранился, чтобы рассмотреть ее. Грудь Дженни заметно вздымалась от волнения, он же полностью контролировал себя.

— Не спеши, детка. Это первый раз. Пусть будет хорошо. — Он нежно улыбнулся ей, и сердце ее готово было разорваться от этой улыбки. — Не бойся. Я сделаю все, что ты хочешь.

Дженни видела по его лицу, что Шейн приготовился измучить ее нежными прикосновениями. Как страстно она желала этого мужчину! Дженни подумала, что ей не хватит его ласк, как бы он ни старался. Она сойдется с ним и во второй, и в третий раз — сколько позволит ночь.

Когда Шейн стянул с себя трусы, Дженни, увидев всю меру его желания, едва смогла сдержать изумленный возглас. («Нет, определенно он слишком много времени проводит с лошадьми!» — подумала она и сама ужаснулась своей мысли.)

Но потом Шейн опустился и прижался своей плотью к ее животу, и весь ее юмор улетучился, уступив место неуемному желанию. Но даже сейчас, на пике страсти, какой-то тоненький голосок внутри ее пищал: не надо, не надо, не надо… Она не хотела впускать этого мужчину в свою жизнь. Не хотела скучать по нему, когда уедет отсюда. Как будто две злые собаки сцепились насмерть внутри ее. Одна говорила: назад! — а другая не менее настойчиво требовала: давай, вперед! доверься ему! отдайся! он тебя не обидит!