Нектэрия

— А знаешь, я понимаю, о чём ты говоришь, — я перебила его. — Когда наступает лето, я стараюсь избегать солнца. Я становлюсь какой-то апатичной, не комфортно себя чувствую, любое движение требует неимоверных усилий.

Макс опять начал пристально разглядывать меня.

— Что? — недоумевая, спросила я.

— Ничего, — загадочно ответил Макс, и отвернулся.

Меня мучил один вопрос и, немного подумав, я решила его задать:

— Макс, а как ты стал вампиром?

— Если тебе интересно, — он повернулся ко мне, — я расскажу. Как говорила уже Анна, я родился в знатной итальянской семье. Я был вторым сыном, а это значило, что титул и деньги достанутся моему старшему брату. У меня было только три пути: военная карьера; служение церкви или изучение наук. Я всегда тяготел к знаниям, поэтому выбрал третий путь. Получив начальное образование в родном городе, я решил поехать учиться в Болонский университет. Первый год обучения ничем особенным не запомнился, я полностью погрузился в изучение наук. На второй год своего обучения я стал интересоваться происходящим и вокруг меня. В те времена получили распространение публикации ордена розенкрейцеров — «Весть о братстве», «Исповедь братства» и «Жидкая каша на свадьбе Христиана Розенкрейцера». Прочитав их, я был потрясен их взглядами на мир. Понимаешь, в то время Европу раздирали религиозные воины, между католиками и протестантами, а они открыто называли Папу Римского змеем и Антихристом. Они отрицали учение Птолемея, о том, что Земля центр Солнечной системы, обсуждали тайну сотворения мира, не признавали расовой, социальной или половой дискриминации в Братстве. Они мыслили прогрессивно для тех времён. Они утверждали, что все мыслящие люди должны вместе трудиться на благо человечества и постигать законы природы и Бога. Что им неведомы ни жажда, ни голод, ни болезни, ни старость. Как и любой молодой человек, я считал себя умным, много повидавшим и всё знающим. Юношеский максимализм, — он с грустью усмехнулся. — Я решил присоединиться к Ордену. Мне, в некоторой степени, повезло. В те времена Болонский университет был одним из лучших, и последователи Ордена розенкрейцеров нашлись и в нашем университете. Сначала, после вступления в Орден, я просто посещал разного рода собрания и принимал участие в дискуссиях. А спустя некоторое время меня пригласили на коллегию Святого духа. Именно там, я узнал всю правду. Ты помнишь, что я вчера рассказывал тебе про молодых, истинных вампиров, которые хотели развивать искусства и науки? — спросил он. Я кивнула. — Они стояли у истоков этого общества, впрочем, как и у истоков всех последующих тайных обществ. К тому времени, они уже взяли власть в кланах в свои руки, и им стали требоваться молодые кадры, потому что после очередной войны численность вампиров сильно сократилась. Они решили делать вампиров из людей, которые могут мыслить прогрессивно. Но действовали они всегда аккуратно. Лишь единицы узнавали настоящее положение вещей. Я попал в их число. Дейм, сделал меня вампиром, потому что увидел мой потенциал, мою тягу к знаниям. А остальных использовали в тёмную, давали гранты на развитие тех, или иных направлений науки. Кого-то продвигали вверх по политической лестнице. Тем, кто имел талант в сфере финансов, давали деньги на открытие банков и развитие промышленных предприятий.

— Самое страшное зло всегда скрывается под маской самой прекрасной добродетели, — с грустью сказала я.

— Кто это сказал? — удивлённо спросил Макс.

— Не знаю, может и я. А может, я перефразировала, кого-то из древних философов, — что-то крутилось в моей голове, но уловить мысль я не могла.

Макс задумался, а потом продолжил:

— Мы не одно столетие строили систему, которая позволяет нам сейчас контролировать всё в этом мире. Ты даже не представляешь, насколько мы могущественны. Может быть, потом я тебе расскажу обо всём, если тебя это заинтересует, — я опять закивала головой, и он, улыбнувшись, продолжил. — Сначала я был рядовым членом клана. Я поступал в высшее учебное заведение и там, отбирая талантливых студентов, агитировал их для вступления в тайное общество, для дальнейшего их продвижения. Спустя пол века я уже преподавал, и сам создавал тайные общества, становясь их главой. Люди даже не подозревают, что за этими тайными обществами стоим мы. Названия всегда разные — Иллюминаты; Розенкрейцеры, Масоны. В северной Америке — это Череп и Кости; Свиток и Ключ; Олимпийцы, но смысл один — отобрать самых способных и заставить их работать на нас. Эта система работает и до сих пор, уже на протяжении четырёхсот лет. Правда, последние лет двести, мы создаём вампиров всё меньше и меньше. Стараемся поддерживать численность кланов на одном уровне.

— И сколько вас сейчас в вашем клане? — затаив дыхание, спросила я.

— Почти полторы тысячи человек.

У меня опять отвисла челюсть.