Некто Гитлер: Политика преступления

Гитлер часто повторял, что евреи не религиозная общность, однако каждый может увидеть, что это не совсем так или совсем не так. Иудаизм неколебимой, великой скалой высится на глазах у всего мира: первая и до сих пор самая последовательная и самая чистая монотеистическая религия; религия, решившаяся помыслить и пронести незамутненной через века грандиозную и пугающую мысль об одном, безымянном, непостижимом Боге. Более того, это единственная религия, которая оказалась в состоянии на протяжении девятнадцати веков сохранить рассеянную по всему миру, непрерывно преследуемую и унижаемую общину верующих. Гитлер этого не видел. Он действительно этого не видел. Потому что, несмотря на его привычные риторические призывы к «Провидению» или «Всемогущему», он был не просто не религиозен – он был напрочь лишен того духовного органа, который у других людей отвечает за религиозное чувство. Его политика по отношению к христианским церквям демонстрирует этот его душевный изъян достаточно ярко.

А вот расой-то как раз евреи и не являются, даже если применять слово «раса» к разным народам и народностям белой расы. Сегодняшний Израиль, к примеру, мультирасовое государство, в чем может убедиться любой, побывавший в этой стране; и понятно, почему мультирасовое: иудаизм в свое время был довольно успешной миссионерской, прозелитической религией. Представители разных народов и племен поздней Римской империи становились иудеями едва ли не в таком же количестве, как и христианами; иудаизм и христианство в течение столетий конкурировали на ниве миссионерства. Есть даже иудеи, хотя их не так и много, принадлежащие к черной и желтой расе. Артур Кёстлер[104] недавно достаточно убедительно доказал, что как раз восточноевропейские евреи, на которых пришелся самый тяжелый гитлеровский удар, в огромной своей массе, вероятно, даже и не семиты, но потомки хазар, тюркского народа, первоначально жившего на Волге и на Кавказе. В Средние века хазары приняли иудаизм, а потом рассеялись западнее и северо-западнее своей первоначальной территории. (Так что даже термин «антисемитизм» неточен, но мы применяем его, раз уж он прижился.)

Можно ли назвать евреев народом, нацией? Об этом стоит порассуждать. Вне всякого сомнения, у евреев отсутствует самый надежный признак народа: общий язык. Английские евреи говорят по-английски, французские по-французски и так далее[105]. Да, кроме того, со времени предоставления им равных прав с гражданами соответствующих стран евреи, как правило, становились настоящими патриотами этих стран, порой, как в Германии до Гитлера, сверхпатриотами. Конечно, нельзя не учитывать чувство общей еврейской солидарности поверх всех границ, сегодня оно ярче всего выражается в общееврейской поддержке государства Израиль, но, право же, эта солидарность вполне объяснима: религия служит связующим веществом для народов, у которых долгое время не было государственности. Католицизм поляков и ирландцев помимо религиозных имеет и очень сильные национальные компоненты. У евреев, намного дольше, чем поляки и ирландцы, не имевших собственного государства, эта народообразующая сила религии куда сильнее. Что-то вроде этой связующей силы религии (плюс опыт многовековых преследований) присуще даже нерелигиозным евреям. Этот феномен можно наблюдать и у других конфессий. Бывший протестант и бывший католик едва ли меньше отличаются друг от друга в мировосприятии и в способе мышления, чем верующий протестант от верующего католика. Их духовный облик предопределен религией их отцов и прадедов на несколько поколений вперед. Влияние такой мощной религии, как иудаизм, может иногда сохраняться и намного дольше.