Нелегал из контрразведки

– Все военное и послевоенное время приучило его полагаться только на себя. У него не было никого, кто мог бы ему помочь, защитить. Нельзя было доверять никому, в любой момент его могли предать и подставить. Он нырял из одного ведра с помоями в другое. Полиция, СД, власовцы, заключенные. Как здесь остаться чистым? Он не поверит никому, его нельзя убедить, его можно только заставить. А заставить можно только силой, характером. Я эту публику еще с войны знаю. Был у меня такой случай. Взяли мы с поличным одного диверсанта. Здоровый такой детина. Сразу ушел в отказ. Наши ребята его крепко обработали, но он молчит. Крепкий орешек. Зубами от боли скрипит, но молчит. В таких случаях как поступали? Просто. Военный трибунал. Все улики налицо, значит, к стенке. Я никогда не был сторонником применения рукоприкладства, но физическое воздействие все равно ослабляет выстроенную защиту. В данном случае не до конца, поэтому пришлось перейти на психологическое давление. Здесь важно выйти на пик эмоционального переживания: чем острее, тем быстрее его можно переубедить, потому что, когда включаются эмоции, разум, наоборот, отключается. Объясняю ему: «Кому ты нужен? Родину предал в самый тяжелый период, пощады не жди. Немцы тебя использовали и списали. Шлепнем мы тебя и зароем, как падаль, в овраге».

– Сильно, – Матвею даже самому стало неуютно от таких жестких слов.

– «Черт с тобой. Мне тебя не жалко. Но мы придем к твоим родителям и как семью врага при всех соседях выкинем на улицу и отправим на поселение. Клеймо будет и на жене, и на детях. А вот они – советские люди, и их я должен защищать. Но не будет им спокойной жизни. Проклянут тебя все». Ну и дальше в том же духе. Гляжу, прочувствовал человек, в глазах слезы заблестели. Он со своей судьбой смирился, но родня-то при чем? Значит, пора заходить с козырей. «Жизнь не гарантирую, война есть война, но честное имя могу вернуть. Тогда придет к твоей родне военком, снимет перед ними фуражку и скажет при всех, что погиб ваш сын, муж и отец как герой. И передаст на хранение медаль, чтобы помнили и гордились».

– Ну а он?

– Согласился. Все, что знал, рассказал, вернулся обратно к немцам, там много для нас сделал, но сдал его предатель, так и сгинул человек. Я лично ходил к командующему, просил. Родне отправили орден Отечественной войны. Ты понял, для чего я тебе это рассказал?

– Вроде бы понял, – молодой собеседник неожиданно заулыбался. – Получается, вы, Дмитрий Петрович, почти как Мефистофель сработали.

Полковник тоже улыбнулся и одобрительно подтвердил:

– Мефистофель – это великий вербовщик. Ну а тебя, Север, ждет серьезное испытание: кроме тебя, у нас пока нет других вариантов.

– Я постараюсь, товарищ полковник. Кто со мной будет работать на связи?

– Берлин – это вотчина Великанова. Кстати, ему понравилось, как ты сработал во Франкфурте. Встретитесь, он даст тебе нужные контакты и инструкции. О твоем задании будет знать только он. Когда мы с ним обсуждали эту операцию, Александр Михайлович предложил назвать ее «Гвоздь».

Глава 13

Встреча с генералом Великановым прошла на конспиративной квартире, недалеко от границы с Восточным сектором. Они тепло поздоровались, Матвей сразу почувствовал, что Александр Михайлович признал его как профессионала. Без раскачки перешли к делу.

– Твой объект проходит у нас как «Эрвин». Для встреч с ним мы сняли другую квартиру. Эта – только для встреч со мной и наиболее доверенными сотрудниками. Предупреждаю, Эрвин – тип очень скользкий и толку от него пока мало. Так, выполнял разовые поручения. К серьезным делам не подключен, так что предполагаю, что он не засвечен. С чего думаешь начать?

– Сначала, думаю, похожу за ним, посмотрю. Чем дышит, с кем и как общается. Потом выставлю сигнал на встречу. Тогда выясню, на что мы можем рассчитывать. Если есть потенциал, создадим условия для его продвижения и закрепления сначала с оперативниками, а затем и руководством Берлинской оперативной базы.

– Хорошо. Теперь информация по Берлинской базе. Возглавляет ее сейчас Уильям Кинг Харви, ему 44 года. За это время он успел поработать в ФБР, случилась какая-то темная история, и он перешел в ЦРУ. Здесь уже шесть лет. Живет на Лепсиус-штрассе в районе Штеглитц в большом особняке. Что у него с семейной жизнью – непонятно, много пьет. По нашим наблюдениям, особое внимание уделяет вопросам нашего вооружения, дислокации и перевооружению, прежде всего, танковых и авиационных частей. В Ленгли считается специалистом по немецкому вопросу, к нему прислушивается руководство. С нынешним послом отношения натянутые. По отношению к нам агрессивен.

– Как следствие похмелья?

– Пошутил? – не принял его легкомысленный тон генерал. – Вот давай ты создашь в ЦРУ агентурную сеть и тогда ответишь мне на этот вопрос. В замах по оперативным вопросам у него ходит Дэвид Мэрфи. Он заменяет резидента, когда тот в запое. Харви ему полностью доверяет. Мэрфи готовит все важные решения по Берлинской базе. Именно он отвечает за русское направление работы.