Нелегал из контрразведки

– Во-первых, взаимосвязь у нас с ними налажена. Мы учли ошибки прошлых лет. Во-вторых, хоть задачи и похожи, но различия присутствуют.

Полковник поднялся с кресла и решил немного размяться, пройдясь по кабинету.

– Какую главную угрозу и мы, и они должны предотвратить любой ценой, как ты, Матвей, думаешь?

– Конечно, ядерный удар.

– Правильно. Каким образом он может быть нанесен?

– Американские бомбардировщики, базирующиеся вокруг наших границ, прежде всего, В-52 могут нести ядерные бомбы.

– Откуда?

– Вероятнее всего, с базы Рамштайн, в Германии.

– Какой самый уязвимый участок полета для поражения самолета?

– Взлет. Для разбега по взлетной полосе длиной свыше трех километров требуется в среднем полторы минуты.

– Сколько выстрелов из снайперской винтовки Драгунова можно сделать за это время?

– Боевая скорострельность – тридцать выстрелов в минуту.

– Куда надо стрелять для устойчивого поражения самолета?

– Бензобаки в крыльях, кабина летчиков.

– С какого расстояния можно стрелять?

– Охраняемый периметр аэродрома составляет пятьсот метров, – Матвей стал догадываться, куда клонит начальник. – Стрелять я могу с тысячи. Как раз на авиабазе в Рамштайне это удобно. На север от взлетной полосы располагаются постройки базы, а вот с юга тянется болото, откуда можно зайти. Три магазина по десять спецпатронов. Гарантированно рухнет. И что, тогда бомбы рванут?

– Нет, там стоят предохранители. Их снимают только перед сбросом. Это действия диверсанта ГРУ. Разведчик особого назначения нелегальной разведки КГБ действует по-другому.

– Кто такой «разведчик особого назначения»? Я о них ничего не слышал.

– Их готовят на период войны. Нелегалы, которые в критический период способны оперативно вывести из строя военную и стратегическую инфраструктуру противника. Аэродромы, правительственные коммуникации, хранилища ядерного оружия, ключевые объекты военного производства. Применительно к Рамштайну, например, может быть устойчиво нарушено все энергоснабжение и боеприпасы невозможно будет достать из хранилища.

– Наши боевые мыши перегрызут кабели, – пошутил лейтенант.

– Либо в результате прорыва дамбы, – продолжил Таранов, – эти подземные склады будут затоплены.

– Так там же гидроизоляция, – Север тут же осекся. – Понял, наши боевые кроты прогрызут сначала плотину, а потом стенки шахты.

– Правильно понял. Никто ничего до самого события не узнает. Кто сделал, как сделал, когда.

– У нас есть такие люди?

– Именно у нас есть такие люди. Они годами тщательно изучают объект, хорошо знают язык, имеют несколько вариантов проникновения и вывода его из строя. Заранее запасают необходимые для этого материалы. Некоторые даже устраиваются работать какое-то время на закрепленном объекте. Желательно не на сам объект, там, как правило, довольно сильная проверка, а в структуру, которая время от времени выполняет там сервисные работы.

Альберт Михайлович действительно встретил Матвея очень радушно. Это был профессионал, он оценил оперативника, разумеется, не за подарок к свадьбе дочери, а, прежде всего, за ту работу, которую выполнил Север в Германии.

– С чего начнем, Альберт Михайлович?

– Я уже стал знакомиться с личными делами сотрудников БНД, имеющимися в нашем распоряжении.

– Нет-нет-нет, коллега, давайте с самого начала, – запротестовал Север. – Насколько я знаю, там служит более двух тысяч человек. Потому начнем с определения, какие отделы для нас представляют наибольший интерес.

– Разумеется. – Оперативник достал схему структуры Bundes Nachrichten Dienst. – В разное время количество отделов у них меняется, но не так часто и кардинально, как у нас.

– А у нас часто меняются?

– Регулярно, то литерные обозначения, то номерные. Не только враги путаются, но и мы сами. С двадцатых годов, считай, разведка называлась сначала «Иностранный отдел ЧК», потом ГПУ, ОГПУ, отдел в НКВД, НКГБ, даже КИ, то есть Комитет информации, потом МГБ, теперь КГБ. Каждый раз менялись структура, а также наименования отделов и отделений. Так что врагов мы запутали капитально. Итак, я считаю, надо обратить внимание либо на, условно назовем, отдел оперативной разведки (Operative Aufklärung), так как именно он занимается агентурной разведкой, либо на отдел по оценке (Auswertung). Это, по сути, мозг, аналитическое подразделение, формирующее задания на добывание информации отделениям и обрабатывающее полученные данные.

– Согласен. Только почему «либо-либо»? Предлагаю работать по обоим отделам.

– Ты имеешь в виду, куда получится?

– Я имею в виду – и в оперативный, и в аналитический. Два независимых направления внедрения. Тогда у нас будет и более полная, объективная информация, и возможность перепроверки материалов.

Опытный оперативник задумался.

– Цель заманчивая. Только это потребует больших сил.

– Так и проникновение мы планируем не в разведку Австралии. Кстати, в Австралии есть своя внешняя разведка?

– Есть. Руководит какой-то отставной судья, но там безраздельно хозяйничают англичане. Значит, две независимых игры, – задумался Альберт Михайлович.