Нелегал. Том 1

— Представляешь — учитель меня на выезд берёт! — возбуждённо произнёс он. — Какую-то новую духовную практику осваивать будем!

«А вот ни разу она не духовная — как пить дать закалкой тела займётесь», — подумалось мне, но демонстрировать собственную осведомлённость я не стал, только уточнил:

— Это когда?

— В субботу уедем, в воскресенье вернёмся. Только я в оперативном резерве, нужно будет ещё у начальства отпроситься.

Лев убежал в спорткомплекс, а я озадаченно уставился на благодушно улыбавшегося мне батюшку, который в своей рясе смотрелся посреди студгородка, мягко говоря, неуместно.

— Отец Сергий…

Священник чиниться не стал и протянул руку.

— Здравствуй, Пётр!

— Не ожидал вас тут увидеть.

— Почему нет? Я, видишь ли, сын мой, ныне декан богословского факультета.

— Какого⁈ — округлил я глаза. — Богословского⁈

— Именно. У нас сейчас первый набор идёт.

— Но как же…

— То спорное решение о запрете прохождения инициации воцерковленными отменено как ошибочное. Чудес на свете не бывает, на всё воля Божья…

— Поздравляю! — сказал я и отправился в столовую в состоянии крайнего обалдения.

Сначала нервно похихикал при мысли о том, как Лев на выезде нос к носу столкнётся со священником, затем подумал о реакции студенческого сообщества на известие о создании в институте богословского факультета и решил завтра же переговорить на сей счёт с Касатоном. Мало ли кто карту негативного отношения к церкви разыграть решит, лучшего повода для провокации и не сыскать.

Так я полагал в понедельник вечером, но утро вторника ясно показало всю наивность этого моего заблуждения. Когда пришёл на консультацию, институт гудел почище растревоженного улья: обсуждалось заключение мирного договора со Срединским воеводством. В результате достигнутого соглашения под республиканский контроль отходила левобережная часть Окреста, а его западные регионы забирали себе наши недавние противники.

В зависимости от политических убеждений одни полагали это соглашение преступным сговором и оккупацией независимого государства, а другие толковали о предательстве национальных интересов и требовали восстановления границ на момент развала империи. И это были лишь две крайние точки зрения, а весь спектр мнений попросту не поддавался никакому учёту. Наслушался я всякого! Пришлось даже отказаться от посещения библиотеки и вместо этого в составе студенческого патруля разнимать спорщиков, не позволяя переходить словесным баталиям в банальный мордобой.

Так большую часть дня и занимался поддержанием общественного порядка, разве что на процедуры сбегал да наскоро перекусил. К вечеру накал страстей немного поутих, и я отправился в горбольницу навестить Рашида Рашидовича.

По субботам я стажировался у него и набивал руку на оказании первой помощи, а помимо этого мало-помалу разбирался с техниками оздоровления за счёт резидентных процессов в энергетике операторов. Общедоступных материалов по влиянию состояния внутреннего потенциала на организм было не так уж и много, а рабочих методик в свободном доступе не имелось вовсе, приходилось тратить кучу времени, лишь бы только уяснить для себя какой-то элементарный момент. До практических же занятий в этом направлении мне и вовсе пока что было как до луны.

Реабилитолога я отыскал в ординаторской. Рашид Рашидович заполнял историю болезни, а рядом высилась целая кипа учётных книжек — немудрено, что моему визиту в неурочное время он нисколько не обрадовался и неприветливо буркнул:

— Чем обязан?

Я уселся на свободный стул, уместил на коленях портфель и сказал:

— Наш исследовательский проект на учёном совете рассматривать будут.

— Рад за вас.

— Туда ещё два проекта вышло: один Резник курирует, другой — Паук.

Рашид Рашидович поднял голову, вздохнул и вновь вернулся к анамнезу.

— Тогда нет, не рад. Ибо нечему.

— Мы влияние физической активности на стабильность развития сверхспособностей рассматривали, — поведал я, достал из портфеля свою копию расчётов и спросил: — Посмотрите выкладки?

— Зачем?

— Нам бы тоже куратор не помешал.

Травматолог вновь вздохнул.

— Не собираюсь в этих крысиных бегах участвовать.

— Может, тогда рецензию напишите?

Рашид Рашидович отложил ручку и с внезапно прорезавшимся акцентом спросил:

— Ты ведь не отстанешь, да?

— У нас без научного руководителя шансов нет.

— У вас в любом случае шансов нет!

— Почему же? Расчёты показывают, что курсанты комендатуры опережают студентов…

— О, аллах! Да ты хуже верблюжьей колючки!

— Ни разу такой не видел, — сознался я.

— Репейник приставучий! Банный лист! — пояснил Рашид Рашидович. — Что ты мне эти бумажки суёшь? Сколько времени курсанты физической подготовке в день уделяют?

— Немало, — признал я, не понимая, куда клонит собеседник. — В этом и смысл…

— А теперь представь, что случится с учебным планом, если студентам придётся столько же времени на спортивных площадках проводить? Нонсенс!

Тут он угодил в наше самое слабое место, но так легко я не сдался.