Читаем Нелетучие голландцы (ЛП) полностью

одна организация прислала открытку, в которой спрашивала, кто мы такие, где учили нидерландский и как раздобыли адрес, а также интересовалась, что мы намерены делать с полученной информацией.

Слабовато для феминисток, стремящихся показать всему миру свои страдания в борьбе за свободу! Все полученные нами письма содержали примерно один и тот же постулат:

...мы не выступаем против чего-либо конкретно. Мы всего лишь требуем права жить согласно обычаям этой страны и хотим, чтобы нас считали не просто "вторыми половинами" супружеской пары, а самоценными единицами, и потому и обращались с нами соответственным образом.

На деле, по голландским обычаям, мужчина работает, а женщина сидит дома с детьми и занимается хозяйством.

Несмотря на суфражистский дух затеваемых кампаний, голландские фрау, борющиеся за свободу, целиком и полностью рассчитывают на поддержку правительства. Например, группа поддержки исследований по освобождению женщин ежегодно запрашивает из бюджета 6 миллионов гульденов на изучение женского вопроса, а организация "Женщины в управленческой деятельности", созданная для улучшения положения работающих и стремящихся к карьере женщин, - более 7 миллионов.

Забавно, но в борьбе за равенство и господство многие голландские дамы ведут себя совершенно по-мужски, полностью копируя ненавистную им мужскую манеру поведения, что и отмечалось представителями презренного пола как много лет назад, так и ныне.

Судите сами:

В семье они во всем равны, и нет порой другого способа отличить хозяина от хозяйки, как положить их в одну постель! (Из записок Оуэна Фелтона, 1652 года.)

Большинство голландских женщин начисто лишено вкуса, они даже и на женщин не похожи. Одна походка чего стоит! (Из письма Ханса Элгры, 1992 год.)

Завершая главу, приведем один абзац из приложения к брошюре, выпускаемой женским эмиграционным центром в Амстердаме:

...амстердамские домохозяйки стали придирчивей выбирать овощи на рынке, научившись этому у эмигранток из Марокко, Суринама и Турции. Меняются не только национальные традиции приготовления пищи, меняется мировоззрение.

Велосипеды, дамбы, патриотизм

Велосипеды

По статистике, их в Голландии более 15 миллионов, в одном только Амстердаме - 600 тысяч. Прирост поголовья велосипедов составляет примерно 15 процентов в год. Из статистики не совсем ясно, включены ли в подсчет битые и ржавые средства передвижения, прикованные цепями к перилам мостов и фонарным столбам по всему городу. Ясно другое - голландцы обожают велосипеды до такой степени, что 85 процентов населения считает необходимым их приобретать. Кроме того, для велосипедов проложены специальные дороги общей протяженностью более 11 тысяч километров. В продаже можно найти двухколесные средства любых форм, размеров и моделей. Мастерские по ремонту - на каждом шагу, там же продаются и запасные части. Процветает также и черный рынок велосипедов, где можно купить ворованный и потому более дешевый товар.

По-нидерландски велосипед называется fiets (созвучно английскому feat, что означает "ловкость", "мастерство"), вероятно, по ассоциации с приводящей его в движение силой. На велосипедах ездят и высокопоставленные лица. Королева Юлиана не считала зазорным сгонять на велике к ближайшему уличному рынку. Вообще надо сказать, что любой велосипедист чувствует себя на дороге королем, вынуждая машины жаться к обочинам или следовать за ним послушным эскортом.

При строительстве жилых домов, автостоянок и станций техобслуживания архитектор всегда помнит о двухколесном чуде. Параллельно всем основным магистралям, за исключением разве что высокоскоростных, проложены трассы для велосипедов. На этих важных артериях города все всерьез: и дорожные знаки установлены, и светофоры.

Велосипед может использоваться как персональный лимузин, грузовик, фургон для мебели или такси, а также для многих других целей, его назначение зависит только от прочности трубчатых металлоконструкций. Велосипед везет на себе ящики, детей, кошек и собак. Если семья большая, то можно установить спереди и сзади дополнительные сиденья для детей. Если семьи или домашних животных нет, то на заднее сиденье усаживаются друзья, приятели, их домашние животные как порознь, так и в сочетании.

Если нужно перевезти пианино или шкаф, то покупается или арендуется специальный грузовой велосипед - выносливое основательного вида устройство с приделанным впереди огромным контейнером или грузовой платформой.

Голландцы постоянно работают над усовершенствованием велосипедов, оснащая их складными походными стульями, которые можно устанавливать поверх заднего или переднего багажников в зависимости от числа перевозимых пассажиров или использовать на привалах; динамофонарями, которые продолжают работать еще примерно пять минут после окончания движения; громкими долгоиграющими звонками...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее