Нелинейная зависимость

– Да. На самом деле я думаю, что Вы специально ее ударили. Я выяснял: старая машина, страховка.

– Больница, ожег, сотрясение мозга. – продолжил Андрей.

– Да. Возможно, я и не прав.

– Вот именно. И Вам не следовало даже говорить этого.

– Извините. А Вам не интересно узнать, что стало с девушкой?

Андрей напрягся – память ясно прорисовала лежащее на асфальте тело. Было в нем что-то пугающе знакомое, словно отголосок недавнего сна. И все же нет. Нет, просто похожа раскраской волос, не более. Алена одевалась в другой манере, да и должна была сидеть с Валькой в офисе. Сидела. Он так сказал. И машину у нее такой быть не могло. Вообще у нее не было никакой машины.

– Она пострадала?

– Не очень. – в глазах следователя мелькнула мстительная усмешка. – Меньше, чем Вы, ее даже не госпитализировали. И машина у нее тоже застрахована. Только она получит страховку, а Вы нет.

– Почему? – осторожно спросил Андрей.

– Ваша машина сгорела. Очень неудачно, надо сказать. Запись конроллера восстановить не удалось. Старая машина, плюс сильный перегрев, вот схема и не выдержала. А без этого сами понимаете… Закон.

Андрей не стал ничего отвечать.

– Ну ладно. Считайте, что вам повезло. – следователь встал и положил компьютер в карман пиджака. – Уголовное дело мы возбуждать не будем. Всего доброго.

Андрей коротко кивнул и закрыл глаза.

Время остановилось. Не было ничего, только яркий свет из окна и звуки, словно из другого мира. Кто-то входил в палату, выходил из нее, окружающее пространство шуршало, поскрипывало, отзванивало посторонними голосами.

И снова была еда – такой же стакан с бульоном, но уже не было сил съесть что-то еще. Андрей выпил теплую жижицу не открывая глаз, повинуясь лишь голосу санитарки.

– Вот так. Ну, еще глоточек. Какой молодец…

Затем пришла боль. Горели ноги, ребра ныли, как нерв прогнившего зуба, лицо мучительно чесалось. Андрей крепче стиснул зубы и плотнее зажмурился. Стало ясно, что человечество его бросило, оставило наедине с бесполезным раскаянием и усиливающейся болью. Ну где все достижения научно-технического прогресса? Где электромагнитные регенераторы, квантовые заживители, где обезболивающие, наконец?

– Что, больно? – услышал Андрей, как сквозь вату.

Кивнул.

– Сейчас, мы тебе укольчик… – это голос Галины, низкий грудной.

Влажно хлопнул пневмоинъектор, тонкой струйкой ударив в плечо. Легче не стало, только мир стал более ощутимым, вместе с болью.

– Сейчас все пройдет. – ласково ворковала Галина. – Будет хорошо. Хорошо. Хорошо. Хорошо…

Голос не утихал, будто звук вместе с Андреем закатали в консервную банку.

Боль выступила грязью на коже, подсохла коркой, растрескалась и начала отпадать кусками. Андрей зажмурился изо всех сил, уже понимая, что надвигающаяся тишина вот-вот обрушится, завертит и потянет за собой в неведомые глубины.. Так и случилось – тело замерло перед первым мигом падения и рухнуло осязаемо до тошноты, до страха разбиться. Но вскоре ужас отстал вместе с болью, а сердце наполнилось нарастающим восторгом полета. Мир сделался красным, сухим и жарким. Без дна.

Оранжевые собаки в небе питались болью, слизывали ее, выкусывали, словно блох – наконец съели всю и сами исчезли. Остался только красный шершавый жар – спокойный и неподвижный. Время замерло вместе с мыслями.

– Он еще спит… – сурово бубнила санитарка. – Доктор назначил ему покой.

– У меня для него хорошие новости. – сопротивлялся Пашкин голос.

– Мне не велено, вот и не пущу…

Красные собаки снова принялись лизать ноги.

За окном свистели сверчки. Два или три – по звуку понять невозможно. Андрей распахнул глаза и несколько раз моргнул, разгоняя под веками ощущение сухости. В коридоре за дверью горел свет, тонким лезвием прорезая полумрак уснувшей палаты. Еле слышно играл приемник на посту медсестры – «Реги Стэн», года три этой песенке.

Спать не хотелось, а тело почти не болело, было хорошо и уютно в этом новом, изменившемся мире. Только очень хотелось пить. Немыслимо.

– Сестра… – прошептал Андрей, чувствуя язык шершавым камнем во рту из пересохшей глины. – Эээ…

Шевелить языком было так же неприятно, как драть ногтями лист шифера.

– Эээ…

Звук приемника на столе медсестры не давал ей услышать рвущийся из палаты голос. Андрей попробовал встать и тут же разглядел на тумбочке стакан воды. Прозрачная влага наполняла его до краев, на тонком стеле играли светом крупные капельки.

Кадык коротко дернулся, глотая несуществующую слюну. Андрей впервые после аварии попробовал осознано шевельнуть рукой, и это оказалось гораздо проще и безболезненней, чем он ожидал. Рука, как рука. Ну, в бинтах… Это мелочи. Главное кисти свободны.

Андрей осторожно повернулся на бок и потянулся к стакану, дрожащие пальцы обхватили стекло, прямо сквозь него впитывая живительную прохладу. Губы коснулись кромки. Глоток. Еще, еще… Андрей закашлялся и аккуратно поставил стакан. Сердце колотилось судорожными рывками, пальцы никак не могли унять дрожь. Язык отмок и быстро превращался в то, чем и должен быть. От неожиданной прохлады слегка заломило лоб.