Нелюбимая

Володя, понятное дело, будет предлагать куда-то пойти. Ей уже надоело это слушать. А Виктор Андреевич… Виктор если бы предложил — пошла бы. Но он не предложит. Может, самой попробовать? Точно! Платоша давно просится в парк, кормить белок. Снег выпал, им кушать нечего. Вот мы папу и попросим свозить нас в парк. Тем более он сам ей позвонил!

Настроение у Надежды поднялось, она повеселела. Даже вспомнила, что надо срочно позвонить домой, на общий телефон, что стоит в столовой, и всех успокоить.

Трубку подняла Лиза. Она громко выкрикивала слова — видимо, там все переволновались.

— Надя, наконец-то! Ну что? Рассказывай, что у тебя переломано?

— Лизонька, ну что там вы, в самом деле? Ничего не переломано, все у меня цело. Завтра я приду домой. Передай Капитолине Ивановне. И скажи мне, с кем Платоша?

— Тошик с бабой Капой пошли на улицу кормить Тузика. Все хорошо, только они о тебе волнуются. А я только закончила уборку кабинета, того, что вы с бабой Капой начали. Так что завтра Виктор Андреевич может занимать новое помещение. Ну, выздоравливай, а я пойду обрадую Платошку.

Закончив разговор, Надя выключила телефон. Не хотелось ей с Володей разговаривать. Совершенно нечего ему сказать. А он никак это не понимает. Или не хочет понимать?

Есть что сказать Виктору… Ему Надежда поведала бы огромную жизнь, и прошлую и будущую. Хотя он сам должен знать про их с Надей жизнь. Они двое — неразделимы. Просто Виктор об этом пока еще не догадывается. А она, отвергнутая, подсказать не может.

* * *

Медсестра Тоня сдавала дежурство.

— В третьей палате — Горчихина. Ей завтра на выписку. Утром придут анализы. Она поступила с ушибом плеча. Но ее проверял гинеколог — беременность. Срок маленький, поэтому все в порядке.

Зазвонил телефон. Трубку сняла принявшая смену медсестра Юля.

— Да, хирургическое! Горчихина? Да, у нас, в третьей палате. А кто спрашивает? Мы даем информацию только близким родственникам! Как, каким? Маме, папе, мужу. Кто? Муж? Ладно. У Горчихиной все в порядке. Переломов нет. А срок беременности у нее маленький, ей еще ничего не грозит, так что все хорошо. И вообще у нас мало времени, не мешайте работать!

Бросив трубку, устало произнесла:

— Как звонят родственники, мужчины — все оказываются мужьями.

— Это верно. Два часа назад я точно то же самое сказала, что и ты сейчас. Тоже звонил мужчина, представившийся мужем. Вроде голос трезвый.

— У этого тоже голос адекватный. — Помолчав, Юля добавила: — И даже интеллигентный.

Вечером медсестра, как всегда, заходила во все палаты. Лекарства были розданы, уколы, кому положено, сделаны. Больные готовились ко сну. В третью палату Юля зашла напомнить пациентке, что завтра ее выписывают. Надежда об этом уже знала.

— Да, спасибо! Меня предупредили — завтра домой.

— А что ваш муж звонил, спрашивал о вас — знаете?

Надины глаза стали большими-большими… От удивления у нее вырвалось:

— Какой муж? — но тут же прикусила губу и замолчала.

Медсестра, не скрывая любопытства, живо подхватила диалог:

— Откуда же я знаю — какой? А что, их у вас несколько?

Пациентка совсем смешалась, она даже покраснела, как школьница, не выучившая урок.

— Извините! Я хотела сказать, может, вы ошиблись и спрашивали о другой больной?

Медсестра направилась к выходу, а Надежда во что бы то ни стало пыталась оправдаться.

— Девушка, простите — у меня от волнения в голове все смешалось. Дело в том, что мой муж сейчас в отъезде. Вряд ли он позвонит. Но, видимо, позвонил все-таки. Спасибо.

Уже у двери медсестра произнесла:

— Спокойной ночи, если что понадобится — нажимайте кнопку вызова! — И вышла.

* * *

Надя бездумно глядела в потолок, пытаясь хоть как-то осмыслить услышанное.

Это что же такое свалилось на ее голову?! Вот как ей теперь успокоиться? А может, действительно кто ошибся? Хорошо бы.

Видимо, от нервного перенапряжения у Надежды полностью прекратилась боль в плече, которым девушка ударилась о стенку. Чувствовала она себя бодро. Если бы сегодня ее не осматривал гинеколог, тревожилась бы о своей беременности — почему не тошнит и вообще исчезли вкусовые пристрастия. Даже не верилось, с каким удовольствием сосала, словно леденец, гвоздь.

— Ну и отлично! — успокаивала себя Надя.

Значит, свое положение она может скрывать очень долго. Нет, втягивать живот не будет, упаси бог! Надо уже сейчас надевать свободное платье, чтобы привыкали. У нее есть одно, еще с институтских времен. Тогда были в моде балахоны.

Волнения закончились, и девушка окончательно решила, что с телефонным звонком произошла какая-то ошибка, а сейчас решила поспать. Завтра будет обычный трудовой день.

* * *

Ей приснилась Люба-мама. В перевернутой реальности, во сне, мама как бы стояла в воздухе, не касаясь ногами пола.

— Люба-мамочка, как же долго мы с тобой не встречались! Ты прости меня, я здесь совсем закрутилась! Только иди ко мне ближе, садись. — Надя даже подвигалась в кровати, чтобы освободить маме место.

Но мама отчего-то вела себя довольно сдержанно, даже не улыбнулась. На предложение подойти ближе она, поджав губы, строго ответила:

— Ни к чему это. Не положено!