Нелюбимая

— Давайте, мои дорогие, все выпьем за благополучие в этом доме! Сегодня звонил наш хозяин, Платон Федорович. Чувствует он себя, слава богу, хорошо. Ему там нравится. Обещает скоро приехать, по Платоше соскучился. И волнуется. Обо всех нас. Я успокоила его, сказала — у нас все благополучно. Вот и не грех немножко выпить винца за все хорошее нам всем.

Надя налила яблочного сока себе и Платону.

— Мне после болезни еще нельзя спиртного, — виноватым тоном объяснила девушка, — но тост замечательный, Капитолина Ивановна. Мы с Платоном его поддерживаем!

Ребенок потянулся к Наде, прикрыл ладошкой ее ухо и шепотом спросил:

— А что такое благополучие?

Она, также тихонько, ответила:

— Когда всем хорошо и все радуются.

Озадаченный Платоша помолчал, затем, уже громко, уточнил:

— И папа тоже будет радоваться?

Надя смутилась, не зная, что ответить ребенку. Она сегодня еще ни разу не взглянула на Виктора. Боялась. Буквально всего. Во-первых, упаси бог, чтобы он не узнал о ее беременности. Полно сейчас страшных историй, когда от матери-одиночки забирают ребенка!

И что за поветрие такое пошло в последнее время? Нет в жизни ничего ужаснее, чем оторвать дите от матери!

Ну и потом, поскольку Виктор достаточно открыто отверг ее, Надежда не хотела навязываться. Виктора для нее не существует, она его не видит! Под столом незаметно погладила рукой живот, мысленно сказав: «Не бойся, малыш, все хорошо!» — и, пользуясь служебным положением, заявила:

— Спасибо за ужин, мы с Платошкой пойдем!

Мальчик заканючил:

— Ну, На-а-дя, еще все сидят. — И выдал последний аргумент: — А я еще с папой хочу поговорить!

Но папа поддержал няню, сказав, что сегодня и так уже нарушен режим. Девять часов давно прошли. К ужасу Надежды, Виктор тоже начал подниматься. «Неужели он пойдет с нами?!»

— Виктор Андреевич, давайте вы завтра будете общаться с Платошей, а сейчас время укладывать его в постель.

— Да, конечно. Извините, Надя! — Он обнял мальчика, поцеловал и, шепнув «до завтра», отпустил.

Надя, уже у двери, пожелала всем спокойной ночи, а Платон еще спросил у Виктора:

— Пап, а ты уже завтра будешь радоваться?

— Да мы уже сегодня все радуемся. А скоро дедушка приедет, будет вообще здорово! Иди спи.

* * *

Надя быстро подготовила постель для ребенка, подгоняла его скорее чистить зубы и — спать. Сегодня не будет никаких чтений! И так задержались в столовой. Платоша не сопротивлялся, только когда Надя укрыла его и быстрее, чем обычно, подоткнула со всех концов одеяло, ребенок удивился.

— Дюша, а куда ты спешишь?

— Да никуда не спешу, просто устала, хочу отдохнуть. Поздно уже! — Наклонилась, поцеловала мальчика, шепнув: — Спокойной ночи. — Затем, поправляя подушку, добавила: — Если что понадобится, стучи в стенку, как всегда. — И вышла, тихонько прикрыв за собой дверь детской комнаты…

Но она действительно спешила! Только не знала — куда и зачем? Что-то должно произойти. Довлело над ней это «что-то». Она уже жалела, что не взглянула на Виктора. Можно же было одним глазком? Кажется, сразу бы поняла, чего ожидать дальше.

Незыблемым для Надежды оставалась безопасность ее ребенка! Успокаивала себя — никто пока о ее беременности не знает, а подойдет время — она скроется так, что никто не найдет.

У себя в комнате Надя не разбирала постель, сидела на диване, будто чего-то ожидая. И дождалась — послышался тихий стук в дверь. Она не помнила, ответила или промолчала, но дверь открылась, и вошел Виктор.

— Надя, нам бы поговорить… если согласна?

Она молчала, поэтому он, не дождавшись приглашения, сел рядом на диване. Она не могла говорить. Где-то в ее горле колотилось сердце. Лишь непроизвольно подняла голову и взглянула в лицо Виктору. И уже ничего больше не видела, кроме этого лица. Оказывается, она так соскучилась по нему!

Потом вспомнив, что женщине негоже так открыто пялиться в глаза мужчине, быстро отвела взгляд. Еще неизвестно, о чем он хочет поговорить. Вдруг еще раз подтвердит, что… они друзья! Она еще помнит эту боль, не забыла. Сейчас, когда в ней зародилась маленькая жизнь, ей нельзя выдерживать никакие боли! И, как всегда, обратилась за поддержкой, незаметно коснувшись живота. Полегчало, успокоилась.

Только не надо глядеть на Виктора. Вот, как весь вечер, в столовой было. А иначе — погибель! Ей сразу захочется так навсегда — надежно, уютно…

К сожалению, для нее уготовано в жизни другое — менее надежное и уютное.

Мысли Нади бродили сами по себе, не требуя ее участия. А она лишь периодически твердила себе одно — у нее скоро появится второе дите! У нее уже есть Платон. Не было бы Платона (пусть Бог милует!), не было бы и ее второго ребенка.

Виктор в это время пытался понять, как вести себя дальше. Короткий взгляд Нади, который он поймал, был более чем красноречив. Он выражал то, что не мог произнести Виктор вслух. У него не было практики говорить другим женщинам, кроме жены, о таких вещах. Не находил слов.

Как рассказать, что ему без нее — одиноко, хоть волком вой?