Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая! (СИ)

— Лер, я другого не поняла… Почему фрейлины вдруг встали на сторону принцев? Ты заметила? Что за бунт в будуаре?

— Беата, они — тарзанки! — восторженно хохотнула подруга. — Обе шатенки, значит, обе не местные, а приплывшие с принцессой Виолеттой пятнадцать лет назад. Видимо, они тоже болтались в тех шлюпках, но кому интересны переживания простых фрейлин? Куда им до тонкой душевной организации самой королевы? А девочкам со страшной силой хочется навестить родных, съездить домой, а тут эта мамзель со своей фобией… Поэтому и воспользовались шансом: подыграли мальчишкам, ударив по больному — по самолюбию.

Уверена, они прожженные интриганки, другие тут не выживают, вон, видишь, перемигиваются. И, кстати, нет у Виолетты никакой фобии. Просто привыкла строить из себя жертву кораблекрушения. Ну, как же… Ее, нищую, все равно взяли замуж… Скрепя сердце, можно подумать. "Бедный" король был вынужден жениться на мокрой, грязной…

красавице принцессе из соседней страны. Это сарказм, если что.

— Естественно, он же любит ее без ума. Как такую прелесть не любить? Вообще, редкий случай: монарший брак, завязанный на искренних чувствах. И потом: подумаешь, сундук уплыл, статус с регалиями-то все равно остались при ней. Смотреть противно, как ей нравится прибедняться и изображать жертву, за пятнадцать лет все быльем поросло.

Дети классно ее встряхнули, настоящие дипломаты растут. Ну, что? Идем дальше? Интересно же, с какими такими "разными" родственниками ещё общались принцы. Скубли, ведьма, из вредности не конкретизировала, ссылаясь на тяжелую шпионскую долю.

Я потянула подругу к двери, но Лера приостановилась, обогнула диванчик и, наклонившись к лицу, до сих пор сидящей и о чем-то думающей Виолетты, желчно хихикнула: "Отомрите, тётенька".

— Она выглядит юнее тебя, — хихикнув, не преминула подколоть я.

— Ненавижу! — лживо прошипела блондинка и звонко расхохоталась.

В коридоре сновали люди, нам пришлось лавировать между проекциями, дабы никому не навредить, и крутить головами, выискивая принцев.

— Вон они, — выкрикнула подруга и радостно потерла ладошки. — С лапочкой дядюшкой беседуют. Ай, неинтересно даже, ведь не трудно догадаться о чем.

И, действительно, когда мы подошли ближе, услышали, как Габриэль с гордым видом сообщает мальчикам: — Я дипломат, это моя работа. Конечно, я отправлюсь на "Светоче" в соседнюю страну.

— Беата, блондинчик едет с вами, — ехидно продублировала подруга. — Вы точно соберетесь на борту в том же составе. А, нет, смотри, Жорж тоже намылил лыжи в Тарзанию. По ходу — водные лыжи.

Кто бы сомневался, что "разными родственниками" окажутся дяди. Я поежилась, дернув плечами: ладно Габриэль — он мой друг, но Жорж… Зачем его присутствие рядом? Сейчас, когда появилось реальное доказательство моего замужнего положения. Супруг жив, посылку прислал… А если бы я поддалась на ухаживания и замутила с Жоржем? Как бы я сейчас себя чувствовала? Кем? Изменницей, извалявшейся в грязи предательства? Нет, это слишком высокопарно, проще сказать: любовницей при живом муже… Брр… Не моё это, не приведи святая Миис. Лучше страдать от безответной любви.

То есть запретной и греховодной.

Да, лорд Жадьер мне как отец и меня считает своей дочерью, но в глазах окружающих он — супруг. Все очень запутано и, возможно, я слишком к себе строга, но таков у меня характер, ничего не поделаешь. Даже если сумею переступить через свои принципы — счастья от этого не прибавится. Лера правильно сказала: "Проблемы в голове". Они там намертво засели и не желают освобождать место. Так и будут подтачивать мозг, отравляя жизнь. Поэтому лучше не давать им на это повода. Я страдаю от невозможности быть с любимым, зато честная. Ну, как — то так…

— Пацаны помчались обратно к матери, — потянула меня за рукав Лера, вырвав из пучины тревожных мыслей. — Пойдем, посмотрим. Вдруг планы изменились.

Разумеется, мы помчались следом за братьями, но нет…

Просто мальчишки, примерно представляя себе женскую неторопливость, решили на всякий случай проверить готовность родительницы к действиям и, если понадобится, настойчиво напомнить, то есть, как выразилась землянка-психолог: "дать волшебного пинка для скорости". И оказались правы: Виолетта так и сидела в раздумьях, о чем-то неспешно беседуя с фрейлинами. Те стояли с кислыми лицами, видимо, в тысячный раз, слушая о фобии королевы, а, увидев принцев, воспарили духом, и с надеждой посмотрели на мальчиков.

— Мама! Ты ещё не пошла к папе?! — возмущенно закричал Сэм, остановившись на пороге гостиной, и выдвинул ультиматум: — Тогда мы отправимся без тебя! С дядей Габриэлем и с дядей Жоржем! И с придворным магом Мирсавелем!

— Да! Раз родная мать не хочет знакомить нас с родными по своей линии, — истерично продолжил Нил из-за плеча брата, — то родственники со стороны отца обязательно пойдут навстречу. Или мы, вообще, на лодке поплывем, попадем в шторм и утонем!

— Не надо, не надо! Я уже иду, дети, иду! — как ужаленная подскочила королева, а фрейлины за ее спиной победно потрясли кулачками.