Нелюбимая жена. Новое счастье попаданок

— Себя я люблю гораздо больше, чем вас. Мое почтение.

С легкой издевкой Рихт приподнял над головой косую шляпу, тут же сложил и спрятал ее в карман длинного клифта. Не пиджак, не сюртук и не куртка — нечто среднее. Тот самый наряд, который так любит ворье всех эпох и времен. Блестящие пуговицы отвлекают внимание жертвы, а под клифтом можно спрятать многое, хоть провиант, хоть нож. Ильмар вспомнил происходившее недавно и ощупал свою рубашку, крови вроде не поступило, да и не как уж сильно его подкалывали в бока острием. Вполне достаточно для бодрости духа, по крайней мере, ни в одну из имевшихся вдоль дороги канав, он не свалился. Парень проверил содержимое карманов — несколько последних медяшек все еще звякало, ощупал клинок, тот тоже оказался на своем месте.

— У своих не воруем! — небрежно бросил через плечо удаляющийся прочь Рихт. Этого Ильмар уже не выдержал.

— Я тебе не свояк и не друг!

— Ты муж нашей благодетельницы, это больше, чем друг. Считай, ручная собачка! Разве такую обидишь? Натирай туфли гусиным жиром, а ремень воском, чтоб жена не осерчала, когда вернется.

Герцог бросился следом, чтобы проучить наглеца как следует. Но успел сделать только несколько быстрых шагов. Рихт растворился в ближайшем проулке с проворностью замкового привидения, завидевшего щепотку заговоренной соли в руке.

— Чтоб тебе! — выругался Ильмар и поплелся домой.

Дурман покинул его голову, но не ноги. Они то и дело пытались спутаться друг с дружкой в немыслимом танце. Пару раз, к собственному стыду, герцог чуть не плюхнулся на мостовую. Прохожие смотрели на него с видимым осуждением. Дамы постарше качали головами, будто курочки-наседки над миской зерна. Ильмар находился в смятении. Никогда раньше он еще не чувствовал себя таким дураком! Понял же, куда попал, в настоящий притон! Так почему дал себя опоить настойкой безропотно, будто ягненок? Нужно было предложить лекарю отпить из бутылька первым. Да, он постеснялся, к тому же молодой герцог был изрядно брезглив.

Зла на Грету он не держал. Откуда ведьма могла знать, что он не пил спиртного вовсе? От него пахло, он едва стоял на ногах, ночь провел неизвестно где и с кем. Да уж! Окажись он сам на месте Греты, он бы такого не стерпел, сразу бы все высказал и уехал бы куда глаза глядят. Можно смело сказать, что жена была с ним мила и прекрасна. Так только, метала пульсары на мостовую, ну дымилась немного. Не сожгла же никого в самом деле! Просто разозлилась слегка — женщинам это вполне позволительно. Хоть бы Король смог ее усмирить без последствий для себя и Королевства.

Ильмар хмыкнул — никогда он не думал, что из-за его глупого поступка может покачнуться "корона". Воистину, история творится в мелочах. И никогда нам не узнать, какой именно поступок стал началом для грозных событий.

Парень приложил руку к выемке в стене, калитка перед ним отворилась. Особняк в утреннем свете смотрелся ничуть не менее строгим, чем ночью. Башни, бойницы, дубовая дверь. Да, такой домик способен выдержать не одну осаду. Интересно было бы узнать, зачем Грета отстроила себе именно такой дом? Осад столицы давно не случалось. Да и не похоже, что ведьма чего-то боится. Явных врагов у нее точно нет. Откровенно говоря, Ильмар вообще не думал, что его жена может испытывать страх, что ей знакомо это мерзкое чувство. То самое, что лишает людей воли, разума, а порою, и чести. Строга у него супруга, один только взгляд способен заледенить кровь. Строга, красива и абсолютно беспутна. Что ее может объединять с этим "Золотым бобром", притоном воров? Какие она творит там делишки? С такой женой и на каторгу уехать не сложно, пожалуй. Обвинят в чем-нибудь запретном вместе с ней заодно и вперед — долбить киркой скалы, пока не закончишь свой жизненный путь.

Вечером его ждет разговор с женой. Повезет, если только разговор. Нет, ну не станет же она бить герцога? Или станет? От такой, как Грета, всего можно ждать. Ничего, пока жена не вернулась, он сможет поболтать с мальчишкой. Упокоит его, как сумеет, накормит, как следует. И, конечно, предупредит Нолета, чтоб при жене не смел даже подходить к нему близко. Наоборот, пусть держится испуганно. Сам Ильмар намеревался при Грете держаться с мальчиком очень строго и зло, чтоб только не вышло как раньше. Когда старший герцог в роду понял, насколько его сын привязался к мальчишке, несчастный Нолет оказался в настоящей опасности. Отец не стеснялся манипулировать Ильмаром, используя уязвимость раба. Сколько раз мальчика запирали в подземелье, пороли за малейший огрех, лишь бы только отцу подчинился сам Ильмар. Выполнял его приказы, благодарил, поклонялся, прятал яростный взгляд, направленный на отца. До сих пор в ушах стоит плач маленького Нолета. Нет, теперь Ильмар будет умнее, что бы сама Грета ни говорила, он ни за что не станет демонстрировать свою привязанность при ней. Лучше так, чем вновь оказаться в ловушке и подставить под удар беззащитное существо.