Нелюбимая жена

– Любовь в принципе имеет склонность проходить, – цинично говорит Мира. – А про Мурада я слышала от Аси. Он, оказывается, женился на Луизе, которая училась с нами в параллельном классе. Помнишь ее?

– Девочка-сирота? – удивляюсь я, вспоминая робкую и невзрачную Луизу.

– Да. Все еще играет в благородного рыцаря. Облагодетельствовал, значит, несчастную девушку. Всегда терпеть не могла это самодовольство в нем, которое он выдавал за благородство. Такие делают добрые дела только ради удовлетворения собственного эго. Типа, смотрите, какой я добрый и хороший. Тебе повезло, что избавилась от него.

Узнаю саркастичную и зловредную Миру. Не хочу препираться с ней, хотя с сожалением понимаю, что она это еще не переросла.

– То, что тебе так кажется, не значит, что так и есть.

– А ты все такая же наивная, – снисходительно говорит она. – Прости меня, Лялька. За негатив. После смерти мамы я стала только хуже. Папа едва терпит мой язык, а ты знаешь, какой он.

– Я привыкла к твоему языку, так что едва ли ты меня чем-то удивишь.

И снова молчание. Мы просто не знаем, что еще говорить друг другу. Слишком большое расстояние теперь между нами, прежних отношений больше нет.

– Давай спустимся на кухню, – прерывает его Мира, и я облегченно выдыхаю. – Я что-то есть захотела.

– Я тоже. Тетя Азиза, может, и ведьма, но готовит хорошо.

– Лишь бы не отравила кого, – язвит Самира, открывая передо мной дверь.

Мы спускаемся вниз и как только заходим на кухню, образовывается тишина. Кузины с любопытством смотрят на нас и я чувствую себя насекомым под микроскопом.

– Чего уставились, курочки? – выступает Самира. – Кошачьей драки не было, на зятя я не засматривалась, так что представления не будет. А ну-ка освободите место те, кто наелся! Посидеть вы можете и на диване, а мы есть хотим. Где там борщ моей любимой мачехи?

Старшие кузины отвечают ей не менее язвительными комментариями, а я смотрю на всех этих женщин и понимаю, что это я – паршивая овца в этой семье, потому что все остальные настоящие хищники, которым палец в рот не клади. Хорошо, что хоть сейчас их внимание сосредоточено не на мне, как обычно. Появилась новая звезда, которая отвлекает все внимание на себя, а я только и рада посидеть в уголочке, молча потягивая чай и считая минуты до того момента, когда мы с Тимуром сможем уехать домой.

* * *

– Ну, как все прошло? Зря волновалась? – подтрунивает надо мной Тимур по дороге домой.

– Зря, – вздыхаю я. – Мира была на редкость корректна. Для нее все осталось в прошлом.

– Так и должно быть, – говорит муж, переплетая наши пальцы.

Я кладу голову ему на плечо и смотрю, как за окном машины пролетают здания с яркими вывесками.

Поднявшись в квартиру, Тимур идет в душ, но не проходит и двух минут, как он выходит совершенно голый и утягивает меня за собой в ванную.

– Ты забыл, как мы навернулись в прошлый раз? – возмущаюсь я, пока он пытается стянуть с меня платье, не обращая внимание на сопротивление.

– Так мы просто искупаемся, – говорит он. – У меня нет терпения ждать, пока мы принимаем душ по очереди.

Позволяю ему себя раздеть и в огромной душевой держу дистанцию, чтобы он не распускал руки. Мы быстро моемся и вылезаем, но вытереться как следует, Тимур мне не дает. Подхватывает под попу, заставляя обвить себя ногами, и уносит на кровать, наваливаясь сверху с голодными поцелуями.

После дикого секса, он натягивает на нас одеяло и крепко обвивает меня руками, притискивая спиной к своей груди. Его пальцы играют с моими, и время от времени Тимур подносит их к губам и целует, лениво облизывая или покусывая подушечки. Ластится, как большой сытый кот – его любимое времяпрепровождение после секса.

– Я обожаю твои руки, – шепчет он, целуя ладонь. – Такие нежные, маленькие, красивые. Погладь меня.

Поворачиваюсь к нему и начинаю гладить его лицо, начиная со лба, пройдясь по контуру бровей, ниже, до густой бороды, которую приглаживаю с двух сторон, прежде чем спуститься к шее и плечам.

Тимур урчит, как довольный кошара, и в ответ опускает свои огромные ручища на мои плечи, ведя вниз по груди и до живота, а потом на спину и ягодицы – всюду, куда может дотянуться лежа.

– Поцелуй меня, красотка, – искушающим голосом требует он.

– Мы же собирались спать, – дуюсь я.

Глаза уже слипаются от усталости.

– Вот и пожелай мне спокойной ночи.

Прижимаюсь к его губам своими, даря нежный поцелуй, но быстро отстраняюсь, чтобы не увлекаться.

– Ну все, спокойной ночи!

Устраиваюсь у него под боком, положив голову на широкую грудь, и повыше натягиваю одеяло, прикрывая глаза. Меня неожиданно пронзает навязчивая мысль, что пока Тимур так расслаблен и умиротворен, нельзя упускать шанс и надо снова заговорить о детях.