Нелюбимый

Она попятилась, лихорадочно ища глазами путь для отступления. Выхода не было. Ее окружили и зажали в угол, словно дикого зверя. Дрожа, девушка вжалась в угол. Она даже кричать не могла. Ужас парализовал ее. Когда он подошел совсем близко, попыталась оттолкнуть его. Проще было сдвинуть с места скалу, чем этого амбала.

— Малышка какая, — улыбнулся он, притягивая ее к себе. — Ты везде такая миниатюрная?

— Не трогай меня! — сбросила она его руки…

…вынырнув из липкого кошмара, сознание вернулось. Перевернувшись на спину, она застонала. Все тело ломило так, словно ее били дня три. Впрочем, почти так и было. Приподнявшись на дрожащих от боли и слабости руках, она обвела мутным взглядом помещение. Никого. Дверь полуоткрыта. Сделав над собой нечеловеческое усилие, Джин поднялась с холодного пола. Держась за стену, женщина дошла до двери и оказалась на улице.

Ночь приняла бедняжку в свои ледяные объятия, немного облегчая муки горевшего огнем тела. Одежды на девушке почти не осталось. Босая, в одной разодранной тунике, она вернулась в дом, куда накануне ее привез милый парнишка с добрыми глазами и отличными сигаретами. Идти дальше не было сил. Привалившись правым плечом к стене, подруга Мариссы с трудом удержалась на ногах. Наклонившись вперед, девушка застыла в таком положении. Боль, разрывающая низ живота, немного отступила. Когда способность двигаться вернулась, Джин дотащилась до стола, где должен был быть стационарный телефон. Если жизнь не совсем отмороженная сука, то Зак заплатил по счетам. Телефон работал. Не чувствуя пальцев, она набрала номер по памяти, надеясь, что способна помнить хоть что-то.

— Да! — рявкнули в ответ, спустя несколько секунд.

— Все еще люб… любишь меня? — прошептала, а точнее — прохрипела она в ответ.

— Джин? — голос Майкла стал мягче, но ненадолго. — Где тебя носит? Двое суток! Двое суток не могу до тебя дозвониться! Где ты?

— Я скажу, — проговорила она, облизывая пересохшие губы. — Только ты сначала реши, нужна ли я тебе, не смотря ни на что. Иначе, не приезжай.

— Где ты, моя девочка? — казалось, он все понял без слов.

Ройс подъехал с уже выключенными фарами. Первым делом снял пистолет с предохранителя и только после этого вышел из машины. Небольшой домик на берегу реки встретил его тишиной и темными окнами. Дверь оказалась открытой.

В маленькой прихожей темно и холодно. Северная часть штата не радовала теплом, не смотря на то, что только заканчивался сентябрь. Он двигался бесшумно и мягко, словно и не весил без малого сотню килограмм. Пройдя в очередную комнату, которая должна была выполнять роль зала, киллер остановился. У окна стоял небольшой торшер, который с трудом рассеивал насыщенный мрак. Оглядевшись, Ройс прислушался. Никаких звуков и запахов, кроме шума ветра и пыли. Здесь явно давно никого не было. Дом был заброшен много недель, если не месяцев. Убрав пистолет за пояс брюк, Майкл вернулся к двери и уже потянулся к выключателю.

— Не надо, — ее голос был немного хриплым и каким-то сухим. Так бывает, когда человек долго кричит, срывает голосовые связки и потом не говорит, а шепчет скрипучим шепотом. — Не включай свет.

— Джин? — вопреки ее просьбе, киллер нажал на выключатель.

Она сидела возле дивана. Точнее, что она была там, Майкл понял по ногам, что виднелись из-за мебели. Теплая тошнота подкатила к горлу мужчины, стоило взглянуть туда. На ней был почему-то только один чулок. Обнаженная ножка, согнутая в колене, перестала быть такой манящей и красивой, как раньше. Верх бедра покрывали продолговатые синяки. Под коленом виднелось аккуратное круглое пятно багрово-синего оттенка. Изощренный ублюдок! Знал, где самые нежные места.

Стараясь не дышать слишком громко, Ройс обошел старенький диванчик, чтобы увидеть ее. Не в силах выдержать это кошмарное зрелище, Майкл закрыл глаза. Сердце понеслось вскачь, дико зашлось, а затем резко остановилось, словно поднявшийся на дыбы конь. В горле запершило, на лбу выступили капли пота. Когда киллер снова взглянул на женщину, его дыхание было ровным, как и сердечный ритм. В той, кого он видел перед собой, трудно было узнать роковую красотку, какой всегда была подруга его сестренки. Бледная до синевы, она тряслась словно ведьма, увидевшая крест. Длинные волосы перепутаны и не везде одной длины. Ее остригли, но не полностью, а лишь в нескольких местах выхватили крупные пряди. Сделано с целью не просто испортить прическу, а наказать. Нежная шея захватана настолько, что кожа приобрела непонятный синевато-зеленый оттенок. Всегда нежные и аккуратно накрашенные губы сейчас были потрескавшимися, на них запеклась кровь. Огромные, лишенные всяческого смысла глаза, полны слез и такой нечеловеческой муки, что стало холодно.

— Хороша, не правда ли? — спросила она, раздвигая колени, чтобы податься вперед.

Джин уперлась ладонями в пол и наклонила голову к плечу, превращаясь в существо из самого отвратительного фильма ужасов. Лицо в запекшейся крови и следах туши, безумный пустой взгляд, минимум одежды на изуродованном израненном теле.