Нелюбимый

Это скромное и одновременно вызывающее зрелище заставило герцога вспыхнуть от гнева. Его глаза полыхнули огнем: как можно, вот так – бессовестно, открыто, напоказ? Гнев тут же сменился возбужденной, нервной заинтересованностью и желанием оправдать. Она же такая скромная, невинная – просто заупрямилась, решила показать норов, и оказалась в глупой ситуации. Бедняжка верно и не знает, что выглядит так… Так. Фретт справился с подступившим к горлу жаром и прищурился -внешний вид будущей невесты будто резанул по глазам.

– Что-то не так? – невозмутимо поинтересовалась Энви и присела на стул, разглядывая проступивший на мужских щеках румянец. – С вами все хорошо?

Она тихо злорадствовала. Конечно, выходка с платьем была, как говорится, «на грани», но жених сам виноват – прислал невесте своевольную и непослушную служанку, которая в первый же день решила перечить своей новой госпоже. Унизительно…

– Все прекрасно, даже более чем, – Фретт наконец совладал с собой и изобразил губами улыбку, пытаясь предать ей ненавязчивость и легкость, но вышло жутко. – Чудесное утро, вы не находите? – поспешил он перевести тему.

– Чудесное, – согласилась Энви и как-то неопределенно пожала плечами.

Фретт тут же поинтересовался у нее:

– Вы хорошо спали?

– Да, – не глядя в глаза жениху, ответила девушка, но герцог тут же подловил ее на лжи:

– Вас что-то беспокоило?

– Я немного устала с дороги, поэтому сон не шел, – призналась Энви, решив, что отпираться ни к чему.

– Понимаю, понимаю, – немного рассеянно ответил Фретт, ловя себя на том, что невзначай касается взглядом груди собеседницы.

Она, кажется, тоже отследила его взгляд и сообразила в чем дело. Надо отдать Энви должное, даже оказавшись в неловком положении, она продолжила вести себя как ни в чем не бывало, и только зарумянившаяся кожа на щеках и шее выдавала истинные ощущения молодой баронессы.

Между тем Фретт продолжил беседу, решив поговорить о главном:

– В конце Белого месяца состоится наша свадьба, а до этого времени вы будете жить в Тэссе на правах дорожайшей гостьи – моей невесты. Надеюсь мой, а в будущем наш дом на ближайшие несколько недель станет для вас самым гостеприимным и уютным местом на земле. Я отправил к вам лучшую горничную – Марто верна мне, как собака, я надеюсь, она вам понравилась?

– Да, – тихо ответила Энви, делая вид, что разглядывает висящие на стенах гобелены.

«Понравилась» – не то слово. Непослушание служанки требовало возмездия, но Энви сдержалась, решив, что жаловаться и ябедничать ниже ее достоинства. К тому же, ссориться в первый же день с любимой прислугой будущего мужа чревато – да и в любом случае, лучше проявить волю и сдержать собственную злобу, чем, начав обживаться в Тэссе, сходу заводить себе врагов. Врагов ведь мало не бывает. Чем их меньше, тем спокойнее.

Фретт остался доволен таким ответом. Подождав, пока невеста насытится завтраком – куском сырного хлеба с экзотическими специями и розовым вином, он предложил ей:

– Такое прекрасное утро не стоит растрачивать на пустую застольную болтовню, не находите? Я хочу, чтобы вы составили мне компанию на сегодняшней охоте.

Он поднялся, медленно подошел к украшенной витражом двери, ведущей на балкон. Повернувшись через плечо, многозначительно кивнул Энви. Та поднялась, нешироко переставляя гибкие ступни, сокрытые в коже аккуратных туфелек, подошла к будущему мужу. Подол ее платья волновался и перекатывался, выхватывая из-под широкой ткани то одно, то другое бедро, круто очерчивая их форму, подчеркивая и смягчая округлости, сглаживая остроту худых коленей.

– Все эти земли – мои. Все эти леса, поля и реки. Тэсс – самый благодатный край во всем Союзе. И охотничьи угодья здесь – не чета остальным. Все трофеи, что украшают стены – добыты в окрестных лесах, – Фретт многозначительно взглянул на стоящую около него девушку и кивнул себе за спину.

Рядом с ним, могучим мужчиной, Энви казалась худенькой и хрупкой, но внимательный Фретт отметил, что на самом деле «малышкой» она не была и превзошла бы по росту многих знакомых ему дам. Гордая и крепкая. Родись она в Черноречье, в диком племени легендарных амазонок, могла бы стать сильной воительницей. От такой родятся хорошие дети…

– Я буду рада поучаствовать в вашей охоте, – спокойно произнесла Энви, отвлекая Фретта от размышлений.

– Тогда жду вас внизу через час.

***

С самого детства Айви, любимой дочери барона Эдинширского снились Сны. Эти Сны были ее тайной, самой страшной и самой заветной. О них Айви не рассказывала никому: ни матери, ни отцу, ни самым преданным служанкам, ни сестре. Сны касались только ее одной, принадлежали лишь ей и даже под страхом пыток и смерти Айви не стала бы рассказывать кому бы то ни было о том, что она в них видела.

В детстве Сны казались безобидными. В большинстве случаев Айви не помнила их, а если и помнила – то недолго, но чем старше становилась баронесса, тем тайные грезы были все яснее и реалистичные.