Нелюбовь

На улице серое все, людей нет почти, редкие машины проезжают. Стою на светофоре, от методичного звука капель дождя и тихой мелодии по радио буквально отключаюсь на тридцать секунд, пока красный горит. Приеду домой и буду спать до самой тренировки, ни черта не хочется. Даже жрать, что удивительно.

Загорается желтый, медленно трогаюсь с места, дорогу все равно никто не переходит, трясу головой, чтобы взбодриться и не уснуть за рулем, и резко торможу, чуть прокатываясь по мокрой от дождя дороге.

Потому что происходит лютый пиздец!

Рыжая несется на проезжую часть, не смотрит по сторонам, просто бежит прямо под колеса!

Я просыпаюсь в секунду, когда она налетает на мой капот, и выбегаю под ливень, пытаясь понять, что происходит и что вообще делать.

Поднимаю ее с земли, но удариться она, кажется, не успела, просто сама влетела в машину и упала от этого. Она мокрая вся от ливня, дрожит, как цыпленок на ветру, а в глазах тот же самый ужас, который был тогда у дома, когда мне пришлось ее целовать.

Да что за…

– Рапунцель, ну какого хера ты творишь! – Нервы с головой кроют, я сам не соображаю ни черта, кроме того, что я был в секунде от ужасной трагедии. Трясу ее за плечи, на дождь уже похер, бегло осматриваю на предмет повреждений, но вроде бы все в порядке. Она меня в могилу сведет. – Болит что-то?! – рявкаю я. Мне некогда бороться с ее истерикой, мне надо узнать, ехать ли нам в травмпункт, но Даша оживает немного, головой отрицательно качает, отвечая на вопрос. – Ты не горе, рыжая, ты катастрофа ходячая!

Хватаю за руку, усаживаю в машину на заднее, быстро сворачиваю во дворы, паркуюсь у какого-то дерева, чтобы не мешать никому. Пересаживаюсь назад к ней, все еще плачущей и дрожащей, самого колотит от всего пиздеца, нервы на пределе, такими темпами придется пить успокоительные.

– Так, быстро успокоилась сейчас, – хватаю ее за плечи снова и заставляю смотреть в глаза, – и рассказала, где ты потеряла свой мозг, что решила броситься под колеса. А если бы я тормознуть не успел? А если бы не я был? Ты понимаешь, что могло случиться? Очнись, рыжая, мать твою, ты чем думала?

Даша замирает, глаза округляет в страхе, и резко перестает плакать. Мокрая, испуганная, грязная от падения в лужу, желтый сарафан на тряпку больше похож, чем на приличную одежду.

– О-он… – наконец-то она оживает и говорит, заикаясь, – он меня за руку схва-ти-и-ил… – Опять рыдать начинает и тянет руку, показывает. Запястье красное. Сука! – Я вышла Вольту з-за кормом, ничего не успела, а он за руку, я убежала, а-а он за мной, а тут машина, и ты…

– Так, все, успокоилась! – В психах луплю по переднему сиденью, сидя сзади рядом с Дашей. – Тут сиди, я пойду найду его и оторву ему все, что отрывается.

Хватаюсь за ручку, реально собираюсь найти этого чмошника и втоптать его мордой в землю, но Даша цепляется за руки и плечи, снова начинает хныкать.

Господи, ну что я ж тебе сделал такого, а? За что мне все дерьмо это в жизни?

– Лешенька, Чудовище, не ходи, пожалуйста, не бросай меня одну тут, мне так сильно страшно, я умру тут, Лешенька, я тебя очень прошу! – Рыжая тянет меня назад, за спину обнимает, за шею, на колени ко мне заползает, как будто бы реально умрет, если я уйду. Это какой-то непроглядный пипец просто.

И ее отец хотел, чтобы я не приближался к ней? Каким, интересно, образом? Она на мне как обезьяна повисла и не отпускает никуда, в шею воет.

– Да все, ну все! – Я психую, кулаки сжимаю, но сажусь нормально, доказывая, что никуда я не ухожу. – Остался, хватит сопли пускать, дыши глубже!

И она дышит. Прямо в шею мне дышит. Обнимает крепко, сидит на мне боком, мокрая вся, ледяная, а дыхание горячее, как солнце, и… и все.

Потому что мужик я взрослый, и стройное тело молодой девчонки, которая мне шею горячим дыханием обжигает, вполне адекватно вызывает реакцию организма.

У меня встает.

И она, сукакакжевовремя, бедром это чувствует.

Потому что сидит прямо там и замирает резко, даже дышать перестает. Черт… не хватало ее еще напугать сейчас этим, кто знает, что у нее в голове с появлением этого маньяка творится?

– Леш? – шепчет она тихо, но сидит на месте, вообще не двигается никуда.

– Это не смертельно, рыжая, просто реакция, слезай с меня, я отвезу тебя домой, ты забудешь об этом и ляжешь спать, поняла?

На краю сознания мелькает мысль, что это не просто реакция организма. Я, как бы ни было странно, хочу именно Дашу.

Вслух я, конечно, говорить этого не решаюсь.

– Даш, слезай.

– Леша, поцелуй меня…

Говорим одновременно и оба замираем на секунду, чтобы в следующую сгореть друг в друге и окончательно сойти с ума.

Я вообще не понимаю ни черта, но мы, абсолютно точно, целуемся. Она вся в слезах, а я, видимо, без мозгов, но нас не останавливает уже ничего.

Это вообще не похоже на тот поцелуй у ее дома, в этот раз все так отчаянно, что Даша до крови кусается, а я словно со стороны слышу, как рычу в ее рот.