Нелюбовь

В руке Тамары оказался довольно пухлый конверт. Письмо было явно на нескольких листах. Ревность и обида тут же сжали сердце Тамары. Как Динке – так у него есть время талмуды писать, а как матери… Хоть бы строчку чиркнул.

– Видно, сильно брат-то Динку любит, раз пишет каждую неделю. Уже четвертое за месяц! – сама того не зная, подлила масла в огонь почтальонша. – Ну ладно, пошла я.

– Любит, – заторможенно эхом отозвалась Тамара, не сводя глаз с заветного письма, адресованного, увы, не ей.

И что значит «каждую неделю»? Почему она – Тамара – об этом не знала?! Ну, Динка! Ну, устроит она ей!

* * *

На плите выкипал суп. А на кухонном столе, накрытом цветастой клеенкой, лежало то самое злосчастное письмо, которое обжигало сердце ревнивой Тамары не хуже, чем только что сбежавший кипящий бульон руку.

– Четвертое, – мрачно констатировала Тамара, помешивая суп, поглядывая при этом на конверт. – Матери так одно за месяц написал.

Очередной недовольный взгляд на письмо, и вот уже оно в руках у Тамары. Любопытство взяло верх. Поняв, что на просвет ничего не увидишь, находчивая женщина поднесла письмо к кипящему супу, от которого как раз шел густой пар. Минута – и конверт «безболезненно» открылся.

На всякий случай выглянув еще раз в окно, Тамара поспешно распечатала конверт, судорожно пробегаясь глазами по строчкам, написанным красивым мужским почерком. Первая же фраза моментально вогнала женщину в ступор.

– «Любимая моя…»? Что это значит?!

По мере чтения лицо Тамары то и дело менялось: любопытство – неверие – отчаяние – злость и ревность. А еще непонимание…

– Как это? Какое еще офицерское общежитие? Что… Что это значит? «Заберу к себе», «отдельно от мамы»?

Тем временем во дворе послышался скрип ворот и звонкие голоса детей, о чем-то беззаботно болтающих с Клавдией Матвеевной, – они как раз вернулись с рынка.

– Ты там в городе сильно не шали, слышишь, Динка, – наставляла старшую внучку бабушка перед ее переездом в университетское общежитие.

– За мной там Валера присмотрит, – отшутилась Динка.

Хотя еще неизвестно было, кому за кем в их случае надо присматривать. В отличие от самостоятельной Динки, Ботаник в бытовом плане был совершенно не пригоден к самостоятельной жизни в городе. Ведь всю жизнь его опекала бабушка, которая сейчас остается в поселке.

Жизнерадостный Динкин голос слишком сильно контрастировал с тем адом, который заполнил в этот момент душу ее матери. Нервная Тамара трясущимися руками вернула листы в конверт, а само письмо спрятала в фартук.

– Не-е-ет… Не отдам! Петю она у меня уже забрала. Сашу – не отдам!

Не прошло и минуты, как на кухне появился сам источник вечного раздражения Тамары – Динка. Было легко предугадать ее первый вопрос.

– Почты не было?

– Что? – спохватилась Тамара, колдующая над супом, с нервной улыбкой глядя на дочь.

– Я говорю: почты не было еще?

– Нет. Не приносили еще.

Тамара врала легко и с упоением, ведь на карту было поставлено слишком много. Она искренне верила, что делает одолжение любимому пасынку, спасая его от безалаберной Динки, которая не стоила его.

Пока дочка наливала себе чай, Тамара уже придумала, что и как можно сделать, чтобы все в их жизни оставить на своих местах. Изображая искреннее радушие и любопытство, она, как бы между прочим, завела ни к чему не обязывающий разговор.

– Мне тут птичка на хвосте принесла… Тебе что, Миша предложение сделал?

То, что Миша давно ухаживает за Динкой, ни для кого не было секретом, как, впрочем, и то, что этот парень ее совершенно не вдохновлял. Но для Тамары главное было – начать разговор. Желательно издалека и плавно, чтобы не вызвать подозрения.

Динка усмехнулась, пожала плечами, сосредоточившись на чайном пакетике, который заваривала в кружке. На Мишу ей было плевать. Куда больше ее в данный момент смущала забота и участливость матери, которая явно была не прочь поговорить со старшей дочерью по душам. Ну, а поскольку Тамаре это было не свойственно по отношению к Динке, это несколько выбивало ту из колеи.

– Бабушка проболталась?

Тамара нервно засмеялась в ответ.

– Нет! Люся ваш разговор подслушала.

– Ой, ну… – слегка смутилась Дина. Договорить она не успела – ее перебила мать, всем своим видом изображая заинтересованность.

– Ну так сделал или нет?

– Сделал. Только я это…

И снова Тамара не дала ей договорить.

– Ой, я за вас так рада! У меня аж камень с души свалился! – весело возвестила Тамара, отмахнувшись кухонным полотенцем.

Дина с недоумением уставилась на мать, которая сегодня точно была «в ударе».

– Камень? Почему?

Слова матери настораживали. Дина не понимала, к чему та клонит. С каких это пор Тамару стала интересовать ее личная жизнь? Разве что в надежде поскорее выдать Динку замуж и тем самым избавиться от нее, невесело мелькнуло в голове у девушки.

Тем временем Тамара, пристроившись рядом с ней возле кухонного гарнитура, с видом закадычной подружки, слегка смущаясь, начала ей объяснять. И по мере того как мать с виноватой улыбкой рассказывала выдуманную на ходу историю, Динке не на шутку плохело.