Нелюбовь

Постепенно теплый летний дождь сошел на нет. В поселке воцарилась странная тишина. Небо словно разделилось на две половины. Сочная зеленая листва черемухи сверкала от каплей в лучах яркого заходящего солнца, которое странным образом соседствовало с пугающе-черными грозовыми тучами.

Минута, и грозовая завеса поглотила солнце. И грянул град.

Мелкий, резкий, острый. Он в мгновение ока заполонил тротуары, огороды, дороги тонким слоем белого савана…

Как в том старом, постоянно преследующем Люсю сне, в котором она бежала по заснеженному полю: мимо высоких сухих кустов полыни, покосившихся неподписанных деревянных крестов, неуклюже торчащих из сугробов. Ее бег остановился лишь у могильной оградки отца.

Только это был уже не сон.

Буря невысказанных эмоций, переполнявших Люсю всю жизнь, впервые полилась рекой. Она кричала, плакала, обвиняла! Она говорила папе – тому, кого никогда, по сути, и не знала, что устала быть его тенью, отражением, напоминанием. Живым призраком того, кого больше нет! Она, рыдая, взахлеб рассказывала отцу, стоя у заснеженной могилки, как устала бунтовать против всепоглощающей бездумной любви матери. Но не к ней, Люсе, а к нему – Петру. Ведь если бы мама любила ее по-настоящему, то видела бы, слышала бы ее! Не дала бы наделать тех глупостей, которые совершила Люся не от большого подросткового ума. А из обиды и одиночества.

А теперь уже было поздно.

Слова закончились. Люся, рыдая, сползла на снег возле могилы папы. По ее щекам текли слезы, падая на сугроб уже в виде маленьких замороженных кристалликов, столь похожих на мелкий град, покрывающий в этот момент землю ее родного поселка.

И небо, казалось, вместе с ней оплакивало несуразную судьбу девчонки, жизнь которой могла бы сложиться совсем по-другому…

Яблоко раздора

Ольга стояла в фойе и грызла яблоко. Смачно, со вкусом, с интересом наблюдая со стороны за обеспокоенной Светой, которая пыталась высмотреть в окно Сашу, который «куда-то пропал».

Не выдержав, Оля, жуя яблоко, подошла к мааасквичке, взглянула ей через плечо.

Саши возле ДК не было.

– Кого высматриваем? Гости вроде все собрались, – скосила под дурочку Оля.

Света растеряно взглянула на любопытную гостью. В поселке она практически никого не знала, потому по-своему была рада собеседнице.

– Саша куда-то исчез, – ранимо улыбнулась она.

«Ну, точно дура», – подумала Оля, про себя пожалев незадачливую Светлану.

– Когда рядом Динка, с ним всегда так, – беззаботно объяснила она своей несостоявшейся сопернице, в душе надеясь, что та поймет подтекст.

Однако Света не понимала. Дину она воспринимала исключительно как сродную сестру Александра, не допуская мысли, что здесь что-то может быть не так.

– Я что-то не совсем понимаю… – растерянно отозвалась она.

– Да и не надо, – беззаботно отмахнулась надгрызанным яблоком Оля, направляясь в зал. В конце концов, свою голову на чужую шею не приставишь. Но в последний момент все же притормозила. – Дать совет? – не дожидаясь ответа растерянной Светы, выпалила: – Если Сашку не хочешь потерять, увози его подальше от Динки.

– Это еще почему? Мне кажется, Дина хороший человек! – насторожилась девушка. Совет Оли ей совершенно не нравился.

– Хороший! Только из вас двоих он всегда будет выбирать ее. Поверь, я знаю, что говорю! – усмехнулась Оля и ушла, не дожидаясь реакции растерянной Светланы, до которой не сразу дошел смысл ее слов.

А за окном по-прежнему лил дождь. Град закончился. Белоснежный саван на глазах растворялся в лужах, возвращая летней земле ее привычный черно-зеленый покров. Как будто небо, оплакав кого-то, успокоилось.

Не находила покой лишь задумчивая Светлана. В ее душе от слов Оли нарастала тревога. Перед ее глазами так и кружили в танце Динка и Саша, пристально смотря друг другу в глаза. А в голове звучали слова насмешливой Ольги: «…Из вас двоих он всегда будет выбирать ее».

* * *

К счастью Динки, дождь перестал барабанить по крышам еще на полпути к дому Федора, поэтому она не успела толком промокнуть. Дом сына военкома был одноэтажным, относительно небольшим, зато располагался в самом центре поселка. Обнесен был темно-коричневым железным забором, в который отчаянно и заколотила девушка – звонка не было.

– Федь, открывай, я знаю, что Люся у тебя! Мне поговорить с ней надо! – кричала Динка, однако ответом была тишина.

Поняв, что от криков толку не будет, Динка, как была, в длинном вечернем платье, забралась в палисадник. Залезла на приступок дома, пытаясь заглянуть в окно, но все было бесполезно. Мешали отблики и шторы. Стук ко стеклу тоже ничего не дал. Однако Дина не сдавалась.

– Федя!

– Его нет. Гараж пустой, – за ее спиной неожиданно раздался спокойный голос Александра. Динка испуганно вздрогнула, обернулась. Он застал ее врасплох, стоящей в палисаднике Федора на высоком отмостке дома.

– Неплохо ты посуду моешь, – иронично подметил Саша, облокотившись на частокол палисадника, не сводя насмешливых глаз со смущенной Дины.