Нелюдь

И спутница твоя подросла. Во всех смыслах. И грива ее огненная достигла пышности невообразимой. Вот только терпения рыжей ведьме не хватает – совсем как в юности. Взвинчена, напряжена, чего-то опасается. Силы тратит на защиту свою полупрозрачную, держит в воздухе дергающийся клубок бледных ниток. Поучилась бы у Костика, что ли? У того не защита видна, а готовность ее поставить. Моментально, опережая даже собственную мысль. На взводе человек, но спокоен. А Наталья – как ее там по батюшке? – в общем, не уверена в себе Наташенька. И чего-то ждет. Полыхает желто-красным заревом куда какому костру, даже прятать не желает – а ведь знает, что здесь и молодежь верхним зрением смотрит. А еще подруга наша пылающая не только по сторонам поглядывает, но нет-нет – и на часики глаза опустит. И тем выдает вас, братцы-сестрицы, с головой. Намечено у вас продолжение банкета, и в самое ближайшее время. Так что десерт отменяется. Вместо него подадут кашу непонятного происхождения. А уж кто как расхлебает – это по аппетиту и величине ложки.

А кто это там третий? Не узнать, никак не узнать. Однако фигура до крайности неприятная. Квадратная такая фигура, плечистая, раскачанная до безобразия. И, что характерно, с ровным блеском на бритом затылке. Однако не из простых гопников, отнюдь не из простых. Гопник обычно не держит вокруг себя такое густое облако, через которое и не видать-то почти ничего. Могучая защита, сильная, хотя и несколько бестолковая. И мрачная, какого-то серо-стального оттенка. Редкость. Да и колдун с бритым затылком и фигурой культуриста – явление не то чтобы уникальное, но и не рядовое. Балуются многие, а у скольких получается? Не нужно это им, у гопы свои способы воздействия на окружающий мир. Так что надо присмотреться и запомнить. Город не такой уж большой, рано или поздно придется встретиться. Может, и встречались уже… даже клык зачесался, даром что железка вместо нерва.

Очень интересная собралась компания. И разговор, наверное, интересный. Жалко, не удалось поближе подобраться. А еще жаль, что не получается уши так же настраивать, как глаза. Александр согласился бы два дня прожить глухим и немым, лишь бы хоть на пару минут прислушаться и понять: что так нервирует Наталью, от чего у гоблинского колдуна вместе с раздражением чувствуется и вина, и растерянность… почему этот разговор так важен для Алексея, в конце концов.

Впрочем, никакие чуткие микрофоны тут не помогли бы. Веселый дребезг гитары заглушит любые звуки, если они слабее командирского мата и пушечной пальбы.

Вот, кажется, и договорились. Бритый затылок заходил вверх-вниз, руки приподнялись успокаивающе: мол, все будет… или хорошо, или сделано – понимай как хочешь, если не слышишь. Уверенно встретились мощная лапа и направляющая-указующая рука Костика. Уважительный поклон рыжей ведьме, небрежный кивок обернувшемуся Алексею – и показалось лицо уходящего «качка». Знакомое лицо. Видел, но давно, а когда и где – сразу и не вспомнить, как не старайся. И не нужно. Сейчас важно не прошлое. Вот квадратный силуэт подошел к зеленоватой полоске защиты, потоптался, помялся. Неуверенно оглянулся на костер и шагнул дальше. Задрожало марево, мелькнул искристый вихрь – и опять все успокоилось. Только на секунду сбился с ритма гитарист, да деревья в овраге проворчали что-то недовольное.

Прелестно, чудесно, замечательно! Деревья – это свидетели ценные, и потом найдется кому их опросить. Древесина впитывает все, что может, но потом и отдает, не жадничает. Забыли об этом ребята, забыли. А может, и не знали никогда. А если и знали, то не обратили внимания на лес.

Хотя один-то человек из этой компании точно не мог забыть и обратил бы. Вон она, общая любимица Татьяна, сидит на бревнышке, прислонилась к какому-то зелено-пятнистому крепышу. Причем, что интересно, и верхним зрением тоже зеленый, только пятна не коричневые, а синие. Темно-синие. Даже завидно, насколько уверен в себе человек. Это, надо полагать, и есть тот самый парашютист Андрей. М-да, хороший у него спорт. Нервы укрепляет… Даже слишком. Все хоть как-то возбуждены, у всех праздник, у всех чувства фонтаном брызжут и фейерверком полыхают – только один человек бесстрастен, как видеокамера. Не интересно ему, что ли? Причем и скуки тоже не наблюдается. И, особо отметим, никаких следов недавних занятий всяческим колдовством, ведовством и прочими штучками. Ни малейших. Каким, спрашивается, образом он попал в старший круг этой компании? И чем он там занимается? Надо будет Ленку порасспросить…