Нелюдь

– Не бойся, чистые. И шерстяные – то, что доктор прописал. Не хуже любой банной рукавицы. А одеться все-таки стоило – даже мокрая одежда хоть немного, но защищает. Спасибо, конечно, польщен, весьма приятно… Ты что, всерьез подумала, что меня твоя простуда обрадует? Даже таким способом заработанная?

– Я д-думала, т-ты с-согреешь! А т-ты…

– А я именно этим и занимаюсь. Есть, конечно, способы и получше. Да, кстати! – один носок пришлось снять с руки, чтобы достать и открыть фляжку. – Пей, а я пока продолжу.

Лена глотнула – и тут же поперхнулась, закашлялась, чуть не выронила фляжку.

– Э-э… Э-это что за отрава?!

– Фирменная настойка на травах. По рецепту одного моего старого знакомого. Все, что требуется для здоровья, плюс медицинский спирт. Теперь то же самое наружно… – он щедро плеснул на «рукавицу». – Потерпи, сейчас будет холодно.

– А-а-а! Садист, маньяк, козел, ты что делаешь!!!

– Не ори на весь лес! Предупреждал же, неужто потерпеть нельзя было? Да, садист. Да, маньяк. За козла ответишь?

– Да пошел ты! – девушка все-таки вывернулась из рук. – Я к нему… Саша, что с тобой?!

Это был уже не крик. Сдавленный шепот, хрип какой-то. Лена затряслась еще сильнее, подняла руку, словно хотела дотронуться до щеки своего спутника – и тут же отдернула. Рванулась в сторону, остановилась. Испугано смотрела то на свою одежду, то на Александра.

Тот ощупал лицо. М-да, похоже, накрылась маскировка. Даже не дубовым веником, целым лесом. Которому все равно, что у вас там сверху, ему подавай самую сущность. Снова придется личину накладывать – Александр поморщился при воспоминании о процедуре и ее последствиях. Впрочем, на этот раз может и легче обойтись, привык все-таки.

– Не шуми, я это, я. Кто тут час назад в тайные агенты напрашивался? Вот и привыкай к нашим шпионским штучкам.

– З-зачем… Т-так… П-пугать?!

– Честное слово, я не специально, оно само. Ну, не дрожи, иди сюда. После растирания нельзя на ветру стоять, только хуже будет.

Девушка нерешительно шагнула к нему. Остановилась, попросила жалобно:

– Слушай, Саш… верни все, пожалуйста. Сделай, как было.

– Увы, рад бы, но не могу. По крайней мере, сейчас. А что, таким я тебе не нравлюсь? Между прочим, это мое настоящее лицо.

– Н-нет… То есть не знаю. Просто… другой человек.

– И не человек вовсе. Мы же с тобой вроде как Древние, так чему удивляешься? Иди сюда, замерзнешь. Не бойся, послезавтра… точнее, уже завтра все на своем месте будет. Скажи спасибо, хоть голос тот же остался.

– Я и так… Я думала, все, крыша сдвинулась от всего сегодняшнего, глюки бегают по лесу… Слушай, а зачем это все потребовалось? Ну, чужое лицо и все прочее? Тебя что, ищут?

– Можно было догадаться, – проворчал Александр, снова зарываясь в рюкзак. – Почему мы с тобой до лагеря не дошли, помнишь?

– Ну, помню. Хочешь сказать, все равно узнали? Тогда зачем… Погоди, так это ты от наших скрывался?!

– Одень-ка тельняшку, она теплая, двойной вязки. От кого же мне еще скрываться прикажешь?

– Ну, не знаю, – Лена то ли пожала плечами, то ли попыталась получше устроиться в огромном полосатом мешке. – Ты же воевал – может, кровники какие-нибудь. А как тебя выследили? И вообще, с чего это твоя маска сползла?

– С лица, конечно. А почему – это уже отдельный вопрос, требующий долгого рассказа. Так что там насчет согреться? Каким образом ты это проделать собиралась?

– А то ты не понял… – девушка отвела глаза. – В конце концов, эту ночь раньше не только купаниями отмечали!

– Ну, отмечать так отмечать! – вся выпавшая из рук одежда полетела в рюкзак. Сверху шлепнулись носки и фляжка. – Только отсюда уйдем. Я выше место хорошее приметил.

– Да ты!.. – договорить не получилось. Рюкзак как-то сам собой взлетел на плечи хозяину, потом пятнистым крылом развернулся плащ – и Лена обнаружила, что ее спеленали. Более того – оторвали от земли и несут на руках. – Пусти! Пусти, нелюдь!

– Вот-вот. Нелюдь, маньяк, садист – знала, с кем связалась? Только не вопи на весь лес, ради бога. Мало ли кого накликать можешь, особенно нынче. И не дергайся, без этого тяжело нести!

– Отпусти сейчас же! – прошипело из-под надвинутого капюшона.

– Поставь на землю и верни вещи!

– Если отпущу, то не поставлю, – пропыхтел Александр. – Уроню. А вниз тебя легче было…

– Отпусти!

– И куда ты пойдешь среди ночи? Погоди, не брыкайся! Сейчас вон те кусты пройдем, там поставлю. Сможешь одеваться и не оглядываться, кто там еще на бережок пришел. Ф-фух, еще три шага, – по ткани плаща скрежетнули ветки. – Приехали! Погоди, площадку утопчу, а то ногу еще пропорешь… Все, приземляйся. Можешь на плаще стоять, пока я твои шмотки достану.

Ухнул оземь «станок». Александр откинул клапан, нащупал все, что требовалось. Не оборачиваясь, протянул за спину. Подождал. Потряс рукой, чтобы обратить внимание. Обернулся:

– Ну, в чем теперь-то дело?

– Саша, я дура? – в голосе дрожали слезы. На глазах – тоже. – Нет, ты скажи, я дура? И истеричка в придачу, да?!

– Не скажу. Я тебя не так давно знаю, ты с собой лучше знакома, так что – как хочешь. Могу и сказать. Только ты одевайся, не мерзни.