Нелюдь

Да, о Бесе, или как его называли некоторые — Сане Тихом, в их северном городе был наслышан каждый. Как и о том, что тот не позволял никого называть себя по имени. Одни говорили, что Тихий — это не погоняло, а фамилия авторитета. Другие говорили, что, наоборот, это его прозвище, а не фамилия. Один из корешей Кота с пеной у рта в бане рассказывал, что Тихим называли мужика за методы работы. За то, что он никогда не вел переговоров. Либо конкуренты и партнеры принимали его условия, и в таком случае он не считал нужным попусту сотрясать воздух, либо же они их не принимали, и тогда он расправлялся с ними. Кореш говорил, что расправлялся по-разному. Кому-то вспарывал животы и заливал их кровью квартиры, кого-то быстро и чисто — выстрелом в голову. Но всех безоговорочно — тихо. Он не признавал теракты, взрывы, демонстративно-показательные убийства с громкими криками, стрельбу в открытых местах. Ублюдок делал это всегда настолько бесшумно, что соседи разводили руками в недоумении, а мусора от злости грызли погоны. Может, именно поэтому его и называли Бесом, намекая на чертовщину, которую он творил, правда, кореш этого точно не знал. О нем вообще мало что знали.

Кот вспомнил, что тот же товарищ вздрогнул, рассказывая, как однажды в гостинице целую семью чеченских братков мертвыми обнаружили. Они проездом были в городе, но успели заиметь конфликт с людьми Беса. Отец и три сына. Всем четверым перерезали горло и вспороли животы, выпотрошив кишки на пол. Говорят, горничная долго и тщетно стучалась в дверь перед тем, как ее открыла администрация отеля. И как только распахнули эту чертову дверь, бедная девушка упала в обморок, а сам управляющий блевал прямо на ковер, залитый кровью чеченцев.

Потом эксперты установят, что все четыре жертвы были живыми, пока их истязали, и ни одна живая душа не слышала их воплей. Говорили еще, что четыре языка были отправлены в морозильной камере по почте в северную столицу страны, "вору в законе", под которым ходили чеченцы. Но эту информацию никто ни опровергнуть, ни подтвердить не смог. Как, впрочем, и найти языки мужчин.

Миша остановился позади Валерки. От нервного напряжения шея парня покраснела так, что Кот мысленно усмехнулся. Обвел взглядом кабинет. Странно, он привык, что главари банд любили вычурность: мебель из самого дорогого дерева, безвкусные громоздкие фигурки лошадей или голых баб, кожаные кресла, иногда — диван, и непременный атрибут таких встреч — парочка охранников рядом с хозяином кабинета.

Что ж, Бес его удивил. Со вкусом обставленная комната: стол из темного дерева, с аккуратной стопкой бумаг и телефонным аппаратом, такой же темный шкаф, белые жалюзи и никаких вставших на дыбы коней.

Кот встал наравне со своим другом, внимательно разглядывая мужчину, откинувшегося на спинку черного кожаного кресла и молча смотревшего на него, пока Валерка представлял гостя.

Короткие темные волосы, массивный подбородок, крупный нос, явно сломанный в нескольких местах. Четко очерченные скулы расслаблены, левую щеку пересекал уродливый шрам, тянувшийся от уголка глаза по горлу сбоку вниз к ключице. На черном свитере нет привычного до тошноты креста размером с ладонь, болтающегося на цепи толщиной с два пальца. На нем вообще не было украшений. Ни печатки, ни браслетов.

Кот перевел взгляд снова на лицо Беса и весь подобрался внутренне, встретившись с темными глазами, прищуренными и изучающими. Страшные глаза. Почему-то именно это определение на ум пришло. Действительно, страшные. В такие, когда смотришься, все грехи свои неосознанно вспоминаешь, людей любимых… потому что смерть свою в них начинаешь видеть. В черных отблесках зрачков. Внимательные, серьезные. Нет в них присущей блатным наглости, скорее, молчаливое превосходство, которое начинаешь ощущать. Превосходство их хозяина над собой.

Вот и Кот невольно сглотнул, когда Тихий вдруг встал, мягко отодвинув кресло назад и, обогнув стол, на его край уселся, руки сложил, и, глядя на Мишу, кивнул, всем своим видом показывая, что готов выслушать. Вот ведь вроде поломанный весь, а силу недюжинную излучает, такую, что, кажется, зазеваешься — поглотит без остатка.

Почему-то вспомнилось, как Валерка предупреждал, чтобы руку не протягивал. Сказал, что Тихий никому и никогда руки не жмет. Черт его знает почему, но даже самые авторитетные люди мирились с этой его особенностью.

Пока просьбу Григорича о сотрудничестве передавал, думал так же о том, что на Беса этого нарыл. Откуда он взялся и как за недолгий срок подмял под себя город.

Не местный он был. Не из северных вообще. Говорили, с зоны откинулся, где по серьезной статье срок мотал, и сюда приехал. Да не один, а с малявой от Тигра, в которой тот наказал обеспечить парню не только лучший прием, но и место выделить в местной банде. Тигра боялись ослушаться, даже несмотря на то, что тот полжизни в тюрьмах провел. Авторитет он имел как среди своих, так и среди чужих, и слово его был веским и обсуждению не подлежало.