Нелюдь

Прочитав письмо, жена долго охала и ахала, укоризненно качая головой:

— Теперь-то точно убьют тебя, Коля, и нас с дочерью вместе с тобой. Зачем тебе это надо? Может быть, успокоишься и забудешь все? Живем же хорошо, не тужим. Скоро ты найдешь работу, и будет совсем прекрасно.

— Марина, как ты не понимаешь? — нахмурился муж. — Пропавшие девушки почти такого же возраста, как наша дочь. Неужели я буду жить спокойно и наслаждаться жизнью, когда такое горе у родителей исчезнувших средь бела дня девушек? Они-то на меня надеются, а я ничего не могу сделать. Нет, Марина, я от своего не отрекусь. В конце концов, я борюсь за то, чтобы наша дочь жила в безопасности, чтобы такие же, как она, не пропадали без вести и становились жертвами каких-то упырей в погонах и без них.

Жена тяжко вздохнула и, ничего не говоря, стала писать чистовой вариант обращения в двух экземплярах, а наутро сходила на почту и отправила письма по адресатам.

Вскоре Генеральная прокуратура спустила обращение Смирного в областную прокуратуру, и оттуда пришел ответ следующего содержания:

Смирному Н.В.

Ваше обращение в Генеральную прокуратуру СССР нами рассмотрено. Сведения, которые вы излагаете в письме, не нашли подтверждения. Также информируем, что ваше увольнение на пенсию проведено на законных основаниях.

В случае несогласия с увольнением вас из органов внутренних дел, вы можете оспорить данное решение в народном суде.

Прокурор области В. Ю. Карманов

Прочитав письмо, Смирный бросил его на стол и в сердцах воскликнул:

— Все свели к тому, будто бы я завожу склоку из-за увольнения! Про убийства девушек не написано ничего! Куда теперь обращаться, если на таком уровне идут самые бессовестные отписки?!

Марина взяла со стола бумагу, прочитала ее и, подойдя к мужу, со слезами на глазах крепко обняла его и сказала слова утешения:

— Коля, ты сделал все возможное и невозможное. Теперь твоя совесть чиста, надо жить дальше.

Он сердито отстранился от нее, оделся и вышел на улицу. Походив по морозу, продрогший, вернулся домой и молча лег спать.

А через десять дней в него стреляли. Поздно вечером, когда Смирный со своей женой пили чай, в окно влетела пуля-жакан и, пробив насквозь электросамовар, вмялся в бок печки. Все вокруг окутало кипятком; Марина, схватившись за голову, упала на пол. Упав следом за ней, Смирный крикнул:

— Марина, ты жива?!

— Вроде бы да, — всхлипнула она испуганно. — Что это было? Взорвался самовар?

— Нет, Марина, в нас стреляли. Сейчас пойду на улицу и все выясню.

Женщина, лежа на полу, крепко схватила мужа за руку:

— Никуда тебя не отпущу! Не ходи на улицу, там тебя и ждут, чтобы пристрелить окончательно!

Освободившись из цепких рук жены, он выскочил на улицу, по пути захватив стоящий в углу веранды ледоруб, но вскоре вернулся назад.

— Все, убежал гад, — выдохнул он. — Стреляли с улицы.

— Кто это был? — через силу выдавила Марина, не смея подняться на ноги.

— Не знаю. Какой-то хулиган.

— Коля, а может быть, из-за письма к Горбачеву?

— Не выдумывай, а лучше встань и принеси подушку, надо заткнуть окно и вызвать милицию.

Тут только родители заметили, что возле печки стоит дочь и испуганно смотрит на происходящее.

Марина вскочила на ноги, обняла ее и увела в спальню.

— Лера, тут нельзя стоять. По нам стреляли.

Вместе с нарядом милиции примчался и Овсянников. Он с порога крикнул:

— Все живы?! Никого не ранили?!

— Живы, живы, — ответил Смирный, прилаживая на обожженное лицо тампон с облепиховым маслом. — Немножко ошпарило.

— Кто стрелял?!

— Кто, кто! — усмехнулся Смирный. — Знамо дело, кто!

— Хотели убить из-за девушек?!

— Скорее всего, попытались просто предупредить, чтобы никуда не рыпался. Выстрел был с близкого расстояния, а мы с женой у стрелка как на ладони, только слепой мог промахнуться. Нет, хотели просто запугать, но этот номер у них не пройдет. Нечего меня пугать, я пуганый-перепуганный.

— Николай, имей в виду, — с посерьезневшим лицом обратился Овсянников к своему другу. — Что бы ни случилось, всегда рассчитывай на мою поддержку. Я пойду с тобой до конца.

Смирный крепко обнял его, незаметно смахнув навернувшиеся слезы.

— Знаю об этом, мог бы и не говорить.

По данному случаю возбудили уголовное дело за хулиганство, совершенное неизвестным лицом и, как бесперспективное, бросили на дальнюю полку, хотя здесь наличествовала попытка убийства. Зная, какие к нему питают «нежные» чувства в руководстве милиции и прокуратуры, Смирный не стал настаивать на переквалификации преступления, а, зарядив свой охотничий карабин, постоянно держал его поближе к себе. Он отказывался быть легкой добычей у упырей в погонах, в эти тяжелые дни он беспокоился не за свою жизнь, а, как настоящий мужчина, тревожился за судьбу своих родных.

7