Нелюдь

Последним в отсек вплыл Дом Келен. Он так и остался висеть в воздухе, в одном из своих базовых состояний, более всего похожий на огромный шар митрийских кораллов, – буро-зеленый, в глубоких прожилках и впадинах, обрамленных колышущимися ресничками ярко-розового и желтого цвета.

Вопрос о Келене был предметом специальных переговоров между адмиралом и Эйриком. Адмирал изложил свои требования насчет харита внятно, ясно и исчерпывающе. «И если он только рыпнется, мы его сварим», – завершил дискуссию адмирал.

Поэтому Дом Келен вплыл в шлюзовой отсек в базовом состоянии, и Чеслав был готов поклясться, что все сто пятьдесят десантников смотрят в прицелы не на Эйрика, а на живого харита. Черные мушки сенсоров облепили чужака со всех сторон, регистрируя малейшие изменения радиационной или воздушной среды.

Адмирал Иссуф – это вам не губернатор Ярмарки.

Эйрик спокойно прошел вперед и остановился у края шеренги, там, где на белой дорожке его ожидал невысокий человек лет пятидесяти в белоснежном адмиральском кителе и с пронзительно-серыми глазами на лысой, как шар, голове. За адмиралом Иссуфом по стойке «смирно» стояли его офицеры. Рубчатые рукояти вспучились из каждой расстегнутой кобуры; индикаторы заряда горели зеленым.

Адмирал и пират несколько секунд глядели друг на друга, и Эйрик попытался выпрямиться, чтобы выдержать рентгеновский взгляд командующего Красным флотом.

Потом один из офицеров шагнул к Иссуфу и проговорил вполголоса:

– Сэр, они принесли с собой источник радиации. Что-то сильно фонит.

– Это я фоню, – сказал Эйрик.

Тут он рухнул на колени перед командующим, и его вывернуло на белый ковер чем-то поразительно напоминающим его собственные нашинкованные кишки.

* * *

Высокий адмирал Иссуф, хранитель знамени и опора трона, спустился на четырнадцатую палубу. Цветовое табло над дверью мигнуло, опознавая командующего флотом, створки разъехались в стороны.

Каюта, где держали пленника, была невелика и по меркам военного корабля весьма уютна. В ней ничего не меняли, только перевели приборы связи в режим наблюдения да предусмотрительно убрали все, что могло бы сойти за оружие. В руках Кровавого Пса ван Эрлика сойти за оружие могла целая куча вещей, и поэтому каюта приобрела несколько стерильный вид.

Ван Эрлик, одетый в удобную форму без знаков различия, лежал, закинув руки за голову, на узкой койке. Если бы не тонкое мерцание воздуха в том месте, где силовой луч от его запястий тянулся к разъему в стене, его можно было бы принять за отдыхающего члена экипажа. При виде адмирала он приподнял было голову.

– Лежи, сынок, – сказал адмирал, – мои врачи до сих пор не верят, что ты не труп.

Ван Эрлик опустил голову на подушки. Некоторое время в каюте царило молчание.

– За последний месяц, – сказал адмирал, – никто не принес империи столько вреда, как ты. Ты угнал девятисоттысячный дредноут и разнес этим дредноутом базу «Возмездие». Ты едва не спровоцировал восстание барров; захватил в заложники губернатора Лены и уничтожил резиденцию любимого племянника первого министра – вкупе с оным племянником, боровшимся, по мере своих слабых сил, против коррумпированных бандитов, заправляющих Ярмаркой. Вот только я не могу взять в толк, почему эскадру в пять миллионов тонн массы покоя отправили в космос искать новейший дредноут – а нашли мы ореховую скорлупу с экипажем из восьмилетнего мальчишки, шестнадцатилетнего юнги и умирающего от облучения капитана. Ну, и пары чужаков.

– Я могу с ними увидеться? – спросил ван Эрлик.

– Нет.

Адмирал помолчал и добавил:

– Их никто не трогал. И не тронет, пока они на моем флагмане.

Адмирал, заложив за спину руки, неторопливо прошелся по каюте. В своей белоснежной форме он чем-то напоминал Эйрику барра. Старого барра. Очень мудрого, той мудростью, которой обладают старики, убившие много и ненапрасно.

– Может быть, тебе будет интересно, – сказал адмирал Иссуф, – резиденцию губернатора Ярмарки разорили дотла. Волнения охватили три крупнейших города планеты. Помимо людей, в них участвовали локры и крийны. Тело Шана Шаннери так и не обнаружили. В резиденции погибли двенадцать охранников класса «А», двести двадцать спецназовцев; были уничтожены пять парящих танков. Ходят слухи о сотнях барров; о мести Гнезда. Однако трупов барров на поле боя нет. Нашли только два пера – редчайшего для барра черного цвета.

Эйрик лежал неподвижно.

Иссуф покачался с носка на пятку.

– Ты когда-нибудь был на корабле такого класса, сынок? – спросил он.

– Нет.

– Хочешь посмотреть?

– Это что, сэр, последняя сигарета приговоренного?

* * *

Лепестки люка мягко разошлись перед ван Эрликом.

Переднюю переборку на мостике занимало звездное небо: разумеется, не настоящее, а псевдокристаллическое.