Нелюдь

– Не остри, желторотик, целее будешь.

– А что случилось с предыдушей «Касаткой»? – спросил ван Эрлик.

– Ты любопытен как стокс, парень. А стоксы, говорят, живут не дольше десяти лет.

Ван Эрлик задумчиво рассматривал документы.

– А почему там столько орбитальных крепостей? Она там что, бриллиантами вымощена?

– Слушай, парень, – зашептал толстяк, – на этом деле можно хорошо заработать. Очень хорошо. Там было пять Семей, старый Рип был – слыхал? А потом там обосновался этот параноик Севир. Он же ненормальный. Он все перевернул. Искали шпионов, а замели хороших людей. Планета вся в спутниках, как карась в садке, человек сорок расстреляли, остальные в штаны наделали и сидят под кустом, а планета-то – кишит народом! Всем отдыхать душой нужно. Теперь опекуны успокоились, карьеру сделали, и тоже кушать хотят. Это место непочатое, сечешь? Одних расстреляли, другие не выросли. Ты сегодня туда летишь простым курьером, а через год у тебя может, усадьба будет в пять этажей. С водопадом и гаремом.

Толстяк ушел.

Эйрик неподвижно сидел у окна, время от времени поглядывая на красную тушку автопогрузчика. Ему не нравилось, что на встречу с ним пришел человек. Он бы предпочел, чтобы это был барр. Барр не мог предать барра. Если бы барр, рекомендованный старым Лай_сом, предал ван Эрлика, то старый Лай_с спросил бы с него, как за предательство собственного сына.

Чем больше людей было в цепочке, тем больше была вероятность провала.

Ван Эрлик обернулся, почувствовав чье-то приближение, но это был всего лишь пестрый толстяк.

– Эй, пилот! Пошли, представлю таможенникам.

Ван Эрлик не спеша допил бурду, которую здесь подавали под видом кофе.

Они спустились на пять этажей ниже. На трехуровневом перекрестке горели неяркие фонари, разладившийся компрессор с хрипом и свистом нагнетал в туннели воздух. Прямо посереди перекрестка высилась огромная голографическая банка пива. Почти повсюду реклама подобного рода была запрещена – слишком часто пьяные водители пытались избежать столкновения с голограммой и разбивались в лепешку о стены туннелей.

Справа от лифта двое рабочих забивали «жидкой стеной» растрескавшийся керамобетон. Перед выходом из лифта стояла небольшая амфибия со сложенными крыльями. Мерцание силового поля мешало видеть находящихся внутри. Ван Эрлик остановился.

Двери машины раскрылись. Треск за спиной внезапно стих. Ван Эрлик оглянулся.

Двое рабочих бросили распылители и теперь держали в руках мощные нейростаннеры.

– Сукин ты сын, – беззлобно сказал ван Эрлик толстяку, – и за сколько ты меня продал?

– Вас просто хотят пригласить на ужин, – сказал толстяк.

Ван Эрлик покосился на станнеры и пробормотал:

– От такого любезного приглашения трудно отказаться.

* * *

Лететь пришлось недолго – через полчаса амфибия, сложив крылья, нырнула к овальной посадочной площадке, расположившейся у прозрачного бассейна. Прямо напротив бассейна подымался белоснежный дом с розовыми колоннами и фасадом, увитым плющом. Зеленая лужайка изгибалась горкой, сбегая к прихотливо изрезанному оврагу, по дну которого тек ручей из песка; ручей шуршал, как клепсидра, через поток был перекинут самый настоящий деревянный мостик. Трава была такой ровной, что ван Эрлику захотелось нагнуться и потрогать – искуственная она или всего лишь модифицированная.

– Пошли, – сказал коротко один из сопровождающих, и ван Эрлик, демонстративно сложив руки за спиной, прошел в раскрытые двери усадьбы.

Стены гостиной были покрыты скаллийским мхом, неярко светившимся в темноте. Ван Эрлик невольно провел рукой по стене, и мох отозвался волнами света: сиреневого, синего, красноватого.

В глубине, за роскошно накрытым столом, сидели трое мужчин и две женщины. Все они встали, приветствуя гостя. Женщина, сидевшая во главе стола, была высока, стара и худа. У нее были белые зубы и черная коса, обошедшаяся ей, судя по длине и густоте волос, в целое состояние.

– Илена Саная, – представилась старуха. – Я счастлива познакомиться с вами, коммодор, и очень опечалена, что вы предпочли устроиться инкогнито в доме барров. Мой дом – к вашим услугам, мои рабы – ваши рабы.

– Последний знакомый, к помощи которого я прибег, – ответил ван Эрлик, – разговаривал со мной через силовой барьер и с веерником в руках.

– Случайно – это не губернатор Лены?

– Вы удивительно хорошо осведомлены.

– Губернатор Лены готов обменять вашу голову на половину своей планеты.

– Вы нажили себе кучу врагов за последнее время, – подал голос пожилой человек в дальнем конце стола, – Дети Плаща обещают союз и дружбу тем, кто передаст вас им в руки. Полковник Трастамара мечется за вами по всей империи, а Красный Флот адмирала Иссуфа покинул базу на Митре.

– Красный флот? Весь?

– Дредноут «Неумолимый». Истребителеносец «Северный». Два крейсера. Шесть фрегатов. Ядерный торпедоносец «Антей». А что вы хотели, разнеся базу над Баррой? Что империя продолжит врать, что «Эдем» стоит в доках?

– И кому же вы решили меня продать? – спросил ван Эрлик, – Тарете, Трастамаре, Севиру или Детям Плаща?