Нелюдь

Кто-то изумленно заорал, тыча пальцем в экран. Эфир заполонила отборная ругань. Подполковник Роса глянул на тактический дисплей и увидел, что красных точек стали тысячи.

– Они атакуют! – орали в эфире.

Из динамиков летели стрельба и дикие крики.

– Они летят к нам! – закричал сержант Тарр, указывая на тридцать точек, с поразительной скоростью устремившихся прямо к танку в сорока метрах от земли.

– Огонь по готовности! – заорал Роса.

Гиперпушка была устроена по тому же принципу, что и локальный гиперпереходник. Она выстреливала в цель снаряд, который на заданном расстоянии распадался на миллионы крошечных сфер, вызывавших локальный гиперсдвиг. Гиперпушка делала решето не из предмета, – а из самого пространства.

Росе однажды довелось видеть баррийский дом, по которому выстрелили из гиперпушки. Стены дома по-прежнему стояли, но из базальтовых глыб они превратились в каменное кружево, через которое был виден зеленый дворик с темными кружочками в траве и баррийский детеныш, с десятками круглых дырочек на белоснежных перьях, через которые выливалась алая, совершенно человеческая кровь.

Радужное сияние на мгновение окутало небо над скалами. Грохот схлопнувшегося воздуха ударил по ушам.

Красные точки продолжали полет. Это было невероятно. Даже если бы нападающие были облачены в полную силовую броню, гиперпушка смолола бы их в труху. Ни броня, ни поле не помогали. При стрельбе из гиперпушки элементом, поражающим противника, становились сами фрагменты противника, смещенные относительно прежних координат.

– Огонь! Еще огонь! – заорал Роса.

Пот заливал глаза. Яйца ттакки! Чертовы барры не только взяли в жгуты оружие, они сумели защититься от гиперпушки!

– Огонь!

Красные точки брызнули во все стороны, одна из них вылетела из-за сучьев прямо на танк, и тут Роса впервые увидел в видеодиапазоне то, во что он стрелял из самого мощного наземного оружия, придуманного человеком: это была крошечная, раскрашенная во все цвета радуги птичка размером не больше пяти сантиметров.

Росе понадобилось еще несколько секунд, чтобы осознать, что случилось.

– Это ложные цели! – заорал он, – барры выпустили зверинец!

* * *

Шагающий экскаватор, управляемый щуплым парнишкой, которых из своих семнадцати лет три провел в тюрьме за грабеж, и еще два в воспитательном доме за заказное убийство, наконец дополз до Южной Казармы.

В эти – первые несколько минут паники, – никто не обратил внимания на машину, а ее оператор, по иронии судьбы, тактической картой был опознан как «свой», ибо имел соответствующее удостоверение, выданное ему при входе.

Стрела с почвозаборным венчиком описала в воздухе полукруг. Лазерная насадка вошла, как в масло, в решетчатые опоры семидесятиметровой башни.

Губернатор Шаннери считал крайне неразумным пользоваться для связи внутри усадьбы спутниковой сетью Ярмарки. Сеть принадлежала госпоже Илене Саная, и губернатор не сомневался, что все переговоры будут перехвачены и расшифрованы.

Поэтому связь между подразделениями охраны шла на ультракоротких волнах, и ее надежно обеспечивала одна-единственная вышка в южном секторе плато. Почвозаборный венчик, предназначенный для проходки базальта со скоростью полметра в минуту, перемолол первую стальную ферму за пятнадцать секунд.

Охране потребовалось две минуты, чтобы сообразить, что происходит, выдвинуться на позиции и начать обстрел экскаватора. Пареньку понадобилось полторы минуты, чтобы закончить работу.

Башня заскрипела и накренилась, парень открыл кабину, чтобы выпрыгнуть, но задержался, последний раз фиксируя положение резака.

В следующую секунду в кабину влетел термобарический заряд, пущенный сержантом охраны.

Тысячи капелек смешанного с серебром алханина с негромким хлопком рассеялись в воздухе, а потом вспыхнули, вбирая в себя кислород. Парень сгорел мгновенно.

Его последняя мысль была о том, что теперь его сестра получит богатое приданое, а младший брат станет телохранителем леди Илены.

Если бы ему сказали, что психология члена Семьи удивительно похожа на психологию барра, он бы не понял и обиделся: как и большинство уголовников, паренек был ярым ксенофобом.

Башня рухнула. Тактические экраны погасли. В шлемах воцарилась тишина, прерываемая неясными всхлипами статического электричества. В ослепшем и оглохшем танке Росы оператор связи, отчаянно матерясь, пытался найти хоть один работающий канал.

– Есть спутник! – радостно заорал он.

Экран ожил. Но это была всего лишь популярная новостная программа «27 часов».

– Сегодня губернатор Шан Шанери, – сказал ведущий, – посетил новый детский сад в западном секторе столицы. Он возжег фимиам у портрета императора и отметил растущий уровень законности и порядка на Ттакке-3.

* * *

Было уже два часа дня, когда губернатор Шан Шаннери снова появился в медотсеке. Охранник в полуброне нес за ним маленького Денеса.

Чеслав Трастамара лежал на койке, и когда он открывал глаза, он видел высоко над собой всевидящий зрачок видеошара.

Чеслав Трастамара знал, что следующего допроса он не выдержит.