Нелюдь

Старуха кивнула.

– Хорошо, – сказала она, – корабль сядет напротив главного входа через шесть минут. Но я советую вам, Эйрик, позаботиться об источнике кода. Я советую это ради вас, а не ради меня.

Связь прервалась.

* * *

Эйрик вернулся в медотсек. Чеслав и губернатор поменялись на койке местами. Денес, очень тихий, сидел в углу, и Эйрик взглянул на него внимательно, – очень внимательно и удивленно.

На полу, под койкой, быстро разливалась темно-зеленая лужа, и в центре ее уже набухала подрагивающая, испещренная бороздками горка, более всего напоминающая митрийский коралл. Хариты легко меняют фазу, но не могут долго оставаться в газообразном виде. Эйрик переключил коммуникатор брони на внутреннюю связь и спросил:

– Кел? Это ты пытался убить губернатора?

Ответ прозвучал с секундной задержкой.

– Да. Конечно.

– У нас пять минут, – сказал Эйрик.

Он охлопал губернатора стальной перчаткой по щекам и, когда тот открыл глаза, включил внешнюю связь:

– Отключи поле.

– Ты с ума сошел, – прошептал губернатор, – там… вся мощь империи. Вас разорвут.

Эйрик потянулся и взял со стола пробирку с лейстостомией.

– Отключи поле, – повторил Эйрик, – или мы узнаем код сами.

– Ты не посмеешь меня убить, – вдруг сказал губернатор, – я – племянник первого министра. Я – ближайший друг принца Севира. За тобой будут гоняться по всей Галактике. За тебя… за тебя дадут полмиллиарда…

Ван Эрлик хотел было сказать, что за его голову уже дают триста миллионов, и что вряд ли эту сумму увеличит тот самый первый министр, который потребовал со своего племянника двести миллионов за пост губернатора, но подумал, что неразумно обращать внимание пленника на это обстоятельство.

– И потом, это недоразумение. Я не приказывал убивать этих петухов. Они сами полезли драться.

Лицо ван Эрлика сделалось совершенно белым, и он молча сунул в руку губернатора пульт, соединенный стационарным световодом с центральным процессором.

– Код, – сказал ван Эрлик.

* * *

Когда над усадьбой стал стремительно снижаться красно-желтый челнок с надписью «Служба новостей», Радость_Тьмы был еще жив.

Как часто бывает в этих глупых войнах, когда противники дерутся не когтями и клювом, а бог знает какой гадостью, его швырнуло о стену ударной волной от взрыва парящего танка. Он потерял сознание, и сверху его засыпало мусором.

Глупая смерть, и еще более глупая жизнь, – Радость_Тьмы понимал, что не сделал в этой битве ничего подобного Белоперому_скользящему_в_ночном_безмолвии.

И в песнях, которые будут петь об этой битве, его имя всегда будет во второй строке. А_рета отпразднует посмертную свадьбу с Белоперым, а Радости_тьмы останется только отгрызть от позора клюв.

Поэтому, когда челнок опустился на площадку перед главным входом, Радость_Тьмы шевельнул перебитыми крыльями и выполз из-под сора. Он надеялся, что челнок принадлежит Службе Опеки, и что разъяренные десантники всадят в него луч, прежде, чем кто-нибудь успеет узнать, что в поединке на количество трупов Белоперый_скользящий_в_ночном_безмолвии выиграл у Радости_тьмы.

Но в эту секунду плотный серый шар, скрывавший виллу губернатора, с негромким хлопком исчез, и между мраморных колонн Радость_Тьмы увидел детеныша Чеслава и ван Эрлика в силовой броне. За холку ван Эрлик тащил губернатора. За ними бежал еще один детеныш, совсем маленький, а за Денесом, колыхаясь в обрывках тумана, плыло что-то серо-зеленое.

Из вздутой гузки челнока на землю опустилась аппарель.

Чеслав бросился к распростертому на земле барру.

– Он жив! – закричал Чеслав.

– Оставь меня, – сказал барр.

Но Чеслав, разумеется, не оставил барра, а схватил его под крылья и потащил. Откуда-то издалека раздались крики, но кто это кричал, десантники или толпа, понять было трудно.

Ван Эрлик, в броне, взбежал по аппарели, волоча за собой губернатора, а из челнока выскочил человек в легкой броне и с веерником в руках.

– Быстрее, – заорал он, – быстрее, ща всех накроют!

Потом он оттолкнул Чеслава, всучил ему бластер, и, поднатужившись, потащил барра за ноги к аппарели.

– Взлетаем! – орал он.

Кровь из барра хлестала ручьем, зелено-черный Дом Келен крутился в воздухе, навивая на себя остатки из собственных облаков, Эйрик, в кресле стрелка, шарил пальцами по сенсорной панели, готовый разнести внизу все, что шевелится.

Губернатор, пристегнутый к переборке, пищал в три ручья.

Они поднялись на двадцать тысяч метров за сорок секунд. Небо стало фиолетовым, а потом черным, а потом в полуденном небе стали видны звезды.

* * *

Когда челнок вышел на орбиту, молодой пилот дома Санаи встал из кресла и прошел туда, где его товарищ вместе с Чеславом хлопотали над раненым барром. Радость_Тьмы, несмотря на перегрузку, был еще жив.

– Мы могли бы состыковаться с кем-то, – вполголоса сказал пилот, – но его будут искать. Очень сильно искать. Если будут знать, что он на Ярмарке, возьмут его род.

– Мы заберем его с собой, – ответил ван Эрлик.

– Прекрасный взлет, – сказал Чеслав.