Нелюдь

«Чего мы хотим, — думал я. — Сколько убийств и других страшных злодеяний произошло в последние годы. Вся страна содрогалась от них… Сначала Александр Мень, потом Листьев, потом еще что-то. Один Буденновск чего стоит… И что же? Никто ничего не нашел. Толпы милиционеров, надутых следователей и круглолицых прокуроров оказались совершенно бессильны. А мы хотим, чтобы один Скелет расследовал такое сложное и запутанное дело. Какая наивность с нашей стороны».

Действительно, если все эти сотни важных людей, получающих высокие зарплаты, не смогли расследовать ни одного серьезного убийства и который год бубнят по телевизору, что «ведется работа», и это происходит на глазах у всей страны, которая не знает, смеяться над ними или плакать над собой…

Мне так и не удалось дозвониться до Юли. В их квартире никто не снимал трубку.

И тут нашелся неожиданный выход. Мне вдруг позвонила Хельга.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросила она.

— Не знаю, — на всякий случай ответил я, хотя и на самом деле это был вопрос. Юля ведь не отвечала по телефону.

— Может быть, мне приехать к тебе опять? — сама предложила Хельга. — Не беспокойся, я знаю, что ты работаешь по ночам. Но я могла бы подождать, и зато после этого мы могли бы вновь быть вместе. Или ты приезжай ко мне, когда закончишь.

Хельга выпалила все это и замолчала. Я понимал — ей было не очень удобно так навязываться мне, но она, видимо, ничего не могла с собой поделать.

— Ты хочешь и сегодня быть со мной? — спросил я.

— Все дело в том, что я не узнаю сама себя, — тихо ответила Хельга. — Я все время чувствую, что не могу без тебя. Я на самом деле увлечена тобой. Хоть женщине и не принято говорить такое…

Но я прервал ее. Особенно после ее рассказа о своей жизни, я все время ощущал свою ответственность за эту женщину. Она казалась мне такой беззащитной. Бывает ведь так — человек на вид кажется взрослым и самостоятельным, уверенным в себе. А на самом деле, внутри он постоянно ощущает свою ущербность, все время нуждается в ласке и защите.

Именно такой предстала передо мной Хельга в последнее время. Меня отнюдь не смущал контраст между внешностью красивой женщины, принцессы Севера, и ее внутренним миром. После всех тягот, которые она пережила, ее сердце потянулось ко мне.

А ведь еще Сент-Экзюпери сказал: «Мы в ответе за всех, кого приручаем». А ведь я приручил Хельгу, теперь это было очевидно. Раз приручил, то и нес за нее ответственность.

Мы, немцы, очень хороши по части ответственности. Я это хорошо знаю по себе. Пусть я влюбчивый, пусть — непостоянный человек. Пусть, я даже способен на предательство. Но чувство ответственности у меня развито очень сильно. Просто мне трудно эту ответственность разделить между разными людьми. Билеты в филармонию я купил для Юли, перед которой ощущал ответственность. А теперь позвонила Хельга, и я захотел сделать приятное и ей… Что ж, как говорят, у господина большое сердце…

Я пригласил Хельгу в филармонию.

«У Юли все равно телефон не отвечает, — сказал я себе и стряхнул половину ответственности с плеч на время. — Не пропадать же билетам. Концерт хороший, а если я скоро бы и дозвонился до Юли, то все равно уже пять часов, и она не успела бы собраться вовремя».

После этого я окончательно успокоился. Уметь успокаивать свою совесть — это тоже искусство.

Хельга очень обрадовалась. Она не сказала этого, но я почувствовал по ее голосу, как приятно ее поразило мое предложение. Она же не знала, что билеты я купил не для нее. А вот ведь как удачно получилось!

— Я заеду за тобой, — предложил я, но Хельга не согласилась.

— Незачем тебе затрудняться, — сказала она решительно. — Я сама подъеду к филармонии. Мы можем встретиться прямо там.

Так мы и договорились. Она пришла вовремя, и я сразу узнал ее в толпе возле главного входа филармонии. На Хельге было длинное платье до щиколоток с открытыми плечами, которое великолепно обрисовывало ее фигуру.

Увидев ее в толпе, я еще раз отметил, как она хороша. Не было среди всех женщин вокруг ни одной, которая обладала бы такой отточенной, совершенной красотой.

Со своими золотистыми волосами, уложенными на голове, в длинном платье, Хельга была похожа на античную богиню. Наверное, именно такой представляли себе Афину древние греки. Было что-то величественное и в ее фигуре, — статной, стройной, и в ее лице — горделивое… Это была даже не богиня любви, не Венера-Афродита. Это была богиня-воительница. Богиня гордости и славы.

— Я не опоздала? — спросила она только, подойдя ко мне.

Что и говорить, приятно пройтись с такой женщиной по беломраморной лестнице филармонии. Когда архитектор проектировал эту лестницу, он наверняка имел в виду именно таких женщин, как Хельга…

Несмотря на летнее время, народу было много. Настолько, что даже по бокам зала стояли те, кому удалось купить только входной билет. Они стояли и высматривали для себя местечко на боковых диванах у стен.