Нелюди Великой реки. Полуэльф

— Федор Слива — глава одного из бандитских кланов в Гуляйполе, Григорий — его брат и ближайший помощник, — ответил Александр. Он, как я посмотрю, все-таки большей доверчивостью отличается, чем даже Тихон, хотя по возрасту и старше. — Клан Сливы — один из сильнейших! Наркотики, оружие, рабы — все это они контролировали. И еще Федор привечал орден Созерцающих. О них-то слышал?

— Об этих слышал… — ответил я задумчиво. Не сходится. Не сходится, хоть режь! Не мог Слива, если он брат предводителя клана, так глупо погибнуть…

— А как у них там, в Гуляйполе, перевыборы предводителей происходят? Как у нас, в Тверской академии, выборы ректора — раз в четыре года, или чаще? Может, время пришло?

Это было одним из самых простых решений этой задачки. Если «перевыборы» предводителя бандитов хотя бы отчасти похожи на ту грызню, которая устраивается в Тверской академии, то проигравший Слива со всей родней запросто мог отправиться или на корм рыбам, или в изгнание. На пенсию, так сказать… С небольшой свитой, например. И напороться на скит. Решил, по бандитской привычке, взять, что плохо лежит: знал ведь, что христиане всегда «левую» подставить готовы… Да только сам остался лежать под бронелистом собственного катера.

Проследивший нить моих рассуждений Паисий только согласно кивал.

— Ненавижу Созерцающих, — прокряхтел он. — И не только их, конечно, все эти ордены, но этих больше других. Согрешаю, но как иначе-то? Ариан на Торжество Православия проклинаем, а этих? Созерцающих, по моему сугубому мнению, надо каленым железом!

— Паисий, если этот Слива из Гуляйполя сбежал, то, может, погоня за ним будет? Не пора ли валить на заранее подготовленные позиции?

— Какие позиции? — удивился монах. — Мы никаких позиций не заготавливали…

— Что, и землянок в лесу не отрыли на всякий пожарный? — не поверил я.

— Тут землянку отроешь, на следующий день придешь — а в ней уже серый медведь живет, — рассмеялся Тихон. — Да и не пойдем мы никуда от храма…

— Ну хоть казна у него, — я невежливо ткнул пальцем в покойника, — с собой богатая была?

Слова мои едва не оказались сигналом для монахов. И для меня самого, понятное дело. Но всех остановил Паисий:

— Стоять! Стоять, я сказал! — Теперь вот веришь, что монах этот не всегда рясу носил, а когда-то успел и камуфляж… Не иначе до унтер-офицера дослужился. — Слива был бандитом! И непростым! А еще хитрым, жадным и злопамятным человечком! Наверняка если мы начнем его потрошить, то окажемся под магическим проклятием!

— Так мы его убили, — с сомнением ответил Тихон. — Может, мы уже…

— Не-э-эт! — со старческой хитринкой протянул Паисий, даже прищурился, так что все лицо его пошло тонкими морщинками. — Его собственный маг прикончил, который цепную молнию пустил! Она по Пете ударила, а у Пети амулет какой-то, а потом отскочила на тех, кто ближе! А ближе как раз Слива с присными оказался! Так что на маге и проклятие! А вот вещичек его лучше не трогать. — Паисий сказал это без всякого сожаления, и я его понял — жизнь-то дороже! — Это, во-первых!

— Что, и во-вторых есть? — удивился я.

— Во-вторых — то, что большинство его амулетов божкам посвящено! Или знаки божков на них, или от алтарей этих божков запитываются! А Слива кому поклонялся? Кали! Нам такие амулеты нужны? А тебе, Петя?

— Оружие с патронами можно собрать, да и прочее… — Я крепко надеялся на то, что проклятия, если они есть, будут «утянуты» в смарагды. — Только я сам буду собирать, вы не лезьте! Амулеты, ладно, трогать не буду…

Обыск бандитов особых результатов не дал. Нет, патроны я выгреб, оружия тоже насобирал, но денег было — кот наплакал. И то не у Сливы, а у его спутников. Сам «брат предводителя» давненько, видать, в руках налички не держал… Не считать же добычей расчетные книжки банков Новых и Старых княжеств: они на ауру конкретной личности завязаны, мне не светит ничего. Собрав их целую горку, я задумался — что было бы, если бы я был колдуном. Например, смарагд захватывает часть ауры Сливы, а потом я, управляя смарагдом, работаю с расчетными книжками… Озолотился бы… Мечты-мечты…

Помрачневший Александр, видя, как я осматриваю трупы, задал, немного насупившись, вопрос, который, очевидно, постеснялись мне задать Паисий с Тишей:

— А у тебя амулет какому демону посвящен?

Видно было, что ему неприятно считать себя обязанным жизнью какому-то там божку. Рискнуть, не рискнуть?

— Это не амулет, а редкий природный минерал — кровавый смарагд называется! Вот… Смотрите! Довольны? Больше ничего сказать не могу, и вам советую никого никогда о нем не спрашивать для вашей же безопасности!

Повеселевшие монахи пообещали…