Нелюди

Скачки неожиданно увлекли японца. Сначала было просто приятно видеть красоту и мощь бегущих лошадей, но где-то через час Юраба впервые в жизни сделал ставку. Конечно же, прежде, чем рискнуть, Ринеру долго пытался вычислить вероятности, распознать принцип размещения номеров на дорожках, но ни к каким определённым выводам не пришёл. Понял только, что нельзя ставить на последнюю дорожку — там обычно бежал аутсайдер или тёмная лошадка.

Сидящий рядом огненно-рыжий мужчина, непрерывно поглощавший в огромных количествах пиво, любезно дал просмотреть таблицу лидеров за прошлую неделю и программу сегодняшних забегов. В результате Юраба решился и, подняв руку, подозвал букмекера.

— Слушаю тебя, приятель, — перед ним во мгновенье ока появился развязный чернокожий молодой человек с блокнотом в руке.

— Я хочу поставить на следующий заезд. На Чёрную Мамбу.

— Сколько?

— Пятьдесят экю, — Юраба протянул пластиковую купюру.

— Одиннадцатый, двадцать третья, пятьдесят, — протараторил букмекер, выхватил деньги и скрылся.

Следующие пять минут Юраба очень волновался. И, как оказалось — не зря. Чёрная Мамба пришла первой, опередив на полголовы второго номера — Дельфина. Уже через десять минут чернокожий букмекер принёс японцу честно выигранные семьдесят два экю.

— Первый раз? — спросил он, поощрительно похлопав Юрабу по спине.

— Да, — тот широко улыбнулся и часто закивал.

— Поздравляю. Что дальше? Сколько, на кого?

— Пожалуйста, подождите. Я подумаю, а потом сделаю ещё ставку.

— О’Кей, — букмекер сделал рукой неопределённый жест и мгновенно скрылся.

Юраба снова принялся изучать программу, как вдруг рыжий сосед бесцеремонно дёрнул его за рукав.

— Пригнись!

Ринеру рефлекторно упал на колени, спрятав голову за спинкой переднего кресла. Ничего не происходило, и тогда японец рискнул высунуться.

Ипподром жил привычной жизнью. Новый забег только объявили, и возбуждённые зрители не сводили глаз с бегового круга. Юраба нерешительно огляделся. Никто не угрожал ему стволом, не держал перед горлом нож.

— Что случилось? — он недоуменно посмотрел на соседа.

В ответ тот молча ткнул в спинку сиденья японца. Там, примерно на уровне груди, темнела маленькая, с мизинец, дырочка.

— Что это? — недоуменно спросил Юраба.

— Это чёртов снайпер. Вон оттуда, — сосед указал на противоположную трибуну.

— Но как?

— Откуда я знаю? Это же не я стрелял.

— Нет, я хотел спросить, как вы заметили?

— А! Увидел вспышку. Кому-то ты, парень, здорово навредил. Ты здесь давно?

— Меня зовут Юраба Ринеру, — японец коротко поклонился.

Жизнь в обществе, состоящем из европейцев, скоро совсем отучит меня кланяться, подумал он.

— Дик Ричардс, — собеседник протянул плоскую как тарелка, заросшую рыжими волосами руку.

— Так ты здесь давно? — повторил вопрос Дик.

— Второй день, — японец пожал плечами. — Меня пригласили отремонтировать компьютер хозяев ипподрома. Вчера вечером закончил.

— А здесь с тобой расплачиваются?

— Что вы имеете ввиду?

— Ну, ставками, — собеседник помахал ладонями, видимо, демонстрируя процесс игры на тотализаторе.

— Простите, мистер Ричардс, я не понимаю, что вы имеете ввиду.

— Тебя просили не говорить, что ли? — Рыжий явно имел по этому вопросу своё мнение. — Это зря. И так все знают, как выплачиваются крупные суммы нужным людям.

— Поясните, пожалуйста. Иначе я вас не пойму.

— Да ты что? Ну слушай. Когда хозяевам надо с кем-то втихаря расплатиться, ему просто сообщают номера забегов, лошадей, и сумму, которую надо поставить. И всё. Придраться не к чему — чувак сам выиграл.

— О! Нет, это не мой случай, мистер Ричардс.

— Просто Дик, дружище.

— Да. Дик, это не мой случай. Я выполнил честную работу, мне честно заплатили.

— Так ты на Лопеса работал?

— Боюсь, я даже не могу ответить тебе определённо, Дик. Меня встретила Вероника де Охеда. Она же разместила в отеле, и указала фронт работ. Так что, формально я работал на неё.

— Брось, Раба, — махнул рукой рыжий. — Все знают, что Вероника — племянница Родриго.

— А кто такой Родриго?

— Родриго Лопес — эль хефе. Босс всей этой мафии. Ты для них что делал?

Юраба задумался. Тут же перед ним оказалась кружка пива, и Ричардс сочувственно предложил:

— На, выпей. А ты какой-то зажатый. Хотя, я тебя понимаю. Если бы в меня стреляли, я бы тоже испугался.

В каждом селении на пути
Его встречают выстрелы.
Ведь он и сам — стрелок.

Юраба взял протянутый напиток, ещё раз повторил про себя получившуюся хокку и улыбнулся. Стрелок…

От пива стало гораздо легче, исчезла зажатость, появилась лёгкость в мыслях.

— Как вы думаете, Дик, кто в меня стрелял?

— Не могу сказать, дружище. Ты же не ответил на мой вопрос.

— Какой? — японец напрочь не помнил, о чём спросил собеседник.

— Что ты для них делал?

— А! Ничего противозаконного. У них вышел из строя компьютер на ипподроме. Вот я его и ремонтировал.

— Надо охране сообщить, — сменил тему Ричардс. — Сейчас.

Он поднял руку и пощёлкал пальцами. Тут же перед собеседниками как из земли вырос длинноволосый мальчишка в повязанном вокруг пояса фартуке.