Нелюдимый (СИ)

— Посмотри, Костик, какое горе принесла твоя мать… Она забрала у меня всё… Сына, дом, работу, положение… Всё! Прнимаешь?!… В тебе тоже течёт её грязная кровь… Ты — Костя — всегда должен помнить об этом и слушать меня во всём, а главное, ты обязан жить в порядке. Только порядок вытравит из твоей крови недопустимую грязь Любки…

Она шептала, наговаривала, и я уже тогда, в пятилетнем возрасте, начал осознавать две вещи: во мне течет грязная кровь и я всегда должен соблюдать порядок.

В город мы приехали ранним утром и сразу же отправились в дом бабулиной матери. Она умерла ещё до моего рождения, а её старенький дом бабушка не успела продать. Квартиру в столице, после переезда, мы практически сразу продали. На вырученные деньги, бабуля решила строить новый дом. Она заявила, что он будет стоять на том же участке, где находиться старенькая изба её матери.

К новой жизни я привыкал плохо. К ночным кошмарам, которые преследовали меня в столице, добавилось безумное желание пускать себе кровь. Вначале я расковыривал иголкой уже имеющиеся небольшие ранки, а потом стал делать порезы на руках и ногах. Однажды бабуля увидела как я вскрываю очередной порез и отхлестала меня по рукам.

— Ты что же делаешь? — прорычала она.

— Выпускаю из себя грязную кровь, — откровенно прошептал я в ответ, после чего бабуля перестала лупить меня по рукам, — я её сейчас выпущу и стану хорошим.

Я до сих пор помню как побелела бабушка. Она кинулась к шкафу, где всегда был идеальный порядок и стала как безумная в нём рыться. Наконец вытащив из шкафа папку с документами, бабушка потащила меня в психиатрическую больницу.

В этой больнице я пролежал почти год и только за три месяца до поступления в первый класс, бабушка забрала меня оттуда. Забрала, но не отказалась от мысли активно лечить меня у психиатров. Все школьные каникулы я либо лежал в психбольнице, либо меня отправляли в санаторий для детей с психоневрологическими расстройствами.

По началу я бабушку не осуждал. Для меня было главным, чтобы она не переживала и чтобы я не портил её жизнь недопустимым поведением. Но в десять лет произошло то, отчего мои повторяющиеся каникулярные ссылки превратились в пытку. После роковой встречи, я больше не хотел тратить время на лечение.

В начальной школе у меня был всего один друг — Игорь. На мой детский взгляд, он был очень умным и правильным. Всегда чисто одет, подготовлен и очень немногословен. Порядок в чистом виде.

— Вот с таким мальчиком и нужно дружить, Костик, — все время твердила мне бабуля и я стал подсознательно к нему тянуться.

Более всего мне нравилось то, что он, как и я, не любил разговаривать. Игорь не лез ко мне с расспросами даже тогда, когда увидел мои руки с многочисленными порезами. Друг прищурился, потом задумчиво заглянул мне в глаза и не услышав объяснений, просто опустил взгляд. Правда потом, во втором классе, я в двух словах рассказал Игорю свою историю. Он молча выслушал и не осудил. Даже помощь предложил, но чем тогда мы — дети — могли помочь друг другу…

В четвёртом классе к нам с Игорем прибились Бойцов Дима и Максим. Дима был душой компании и всё время пытался подбить ребят на какую-нибудь хорошую или плохую затею. Макс был его тенью и не отходил от Димы даже на шаг.

Однажды мы с Игорьком решали олимпиаду после уроков, а Диму с Максом оставили переписывать контрольные. Учитель ушла по своим делам и мы постепенно разговорились. Конечно больше говорил Дима, а мы втроём постепенно заразились его весельем и беззаботностью, и стали активно обсуждать предстоящий тур слёт. После сдачи работ, Бойцов позвал нас к себе домой, чтобы всем вместе разработать план расположения лагеря нашего класса на тур слёте. Не знаю почему, но мы с Игорем сразу согласились.

Знай я тогда, что этот поход, в дом Бойцовых, перевернёт всю мою жизнь с ног на голову, я бы бежал от Димы, как от заклятого врага. Но я пошёл… и встретил там девчонку, образ которой на долгие годы поселился в моей голове, сердце, душе.

Она, словно торнадо, вбежала в спальню к Диме, где мы разложили на полу готовый план, и босыми ногами растоптала его.

— Ты снова забыл про мой велик, Дима! — закричала девочка, уперев руки в боки, — его украли мальчишки с соседней улицы и мне пришлось с ними подраться.

Дима что-то закричал, а я просто завис на какое-то время. Я с восхищением смотрел на очень красивую, чумазую девочку с разбитыми коленками и не мог налюбоваться ею. От неё как-будто отражались лучи чистого весеннего воздуха, летней свободы и осеннего, будоражащего беспорядка. Три времени года смешались в этой маленькой девочке. Позже я столкнусь и с четвертым — зимним преоброжением Киры… Но всё это будет позже. А тогда я просто влюбился. Без памяти. Недопустимо.

С той встречи, я стал частым гостем в квартире Бойцовых. Если бы я мог, я ходил бы к ним каждый день, но и тут сыграл свою роль чёртов порядок. Желание видеть Киру каждую минуту, отходило на второй план, когда я представлял как это будет выглядеть со стороны.