Нельзя

Я хотела показать ему, что являюсь такой же фаталисткой, как и он сам, однако от одной мысли о возможном расставании я горела. Мазнула пальчиком по головке, еще раз быстрое движение по сухой коже. Алистер бросил что-то нечленораздельное, когда я привстала, опустилась вниз, чтобы коснуться языком нежной головки. Я увлажнила ее и обильно смочила слюной. Благодаря влаге, член заскользил в ладони быстрее и легче. Я специально придерживалась то неспешного темпа, то и вовсе — убийственного. В моменты, когда я вела рукой по эрекции лихорадочно, Алистер непроизвольно раскрывал рот, глядя то на происходящую мастурбацию, то мне в глаза. В выражении его лица я узнавало то самое отчаяние, которое испытывала сама.

Вдруг намеренно замерла. И прямо почувствовала бессильную ярость, которую Шеридан источал! Так-то. Мои губы безотчетно дернулись в усмешке. Мне нравилось то, что удовольствие любимого мужчины зависело исключительно от меня! Алистер двумя минутами ранее терзал и мучил меня, но я могла его понять: контролировать оргазм партнера — невероятно.

— Эта Микела, — сказала я в манере сводного брата, — она тебе нравится?

Он закачал головой. Я вновь нагнулась и лизнула головку.

— Отвечай честно.

— Не нравится, — выдохнул Шеридан, отпустив голову и плечи на пол.

Скользнула ладонью вверх. Сжала член сильнее и опустилась рукой вниз до самого конца. Бедра Алистера машинально двинулись ко мне навстречу. Ну теперь-то он тоже понимал меня.

— Только меня ты хочешь трахать? — я пока сохраняла стремительный ритм, из-за которого сводный брат прикрыл лицо руками, заглушая и без того тихие стоны.

Он выгнул спину, протер ладонями лицо.

— Только тебя, Джо, — тяжело сглотнул.

Я видела, как он вонзил пальцы во все еще влажные после душа волосы. Растянувшись на полу рядом с ним, я не прекращала своих манипуляций. Но теперь я могла еще и целовать Алистера. Да… Наконец-то! Его язык моментально раздвинул мне губы; поцелуй в два счета получился властным и жестким. Очень страстным. Из-за напора Шеридана я совершенно забылась и поддерживала движения рукой лишь в одном темпе: чудовищно быстром. Очнулась только когда Алистер натянул мои волосы на кулак и, не управляя собой ни на йоту, простонал в рот.

Ладонь на пульсирующем члене тут же застыла. Сводный брат оттянул зубами мою нижнюю губу. Он взглянул на меня; глаза его полыхали нетерпением и бесконтрольной ненавистью. Шеридан не церемонился: в два приема оказался сверху, а руки прижал к полу за запястья по обе стороны от моей головы.

— Это нечестно, — жалобно сообщила ему я.

Он, кажется, даже не соображал. Направил член к моему входу и практически вошел, но я вдруг проскулила о несправедливости сильнее прежнего.

— Это нечестно, Алистер!

Он убрал одну руку, чтобы задернуть на мне футболку, и я не упустила случая для борьбы, но Шеридан ловко выиграл на этот раз, и мое запястье опять оказалось в плену его широкой ладони.

— Грубиян! — выплюнула я; разумеется, мое противостояние не было настоящим — если бы я действительно хотела вырваться, Алистер бы это понял и отпустил меня.

Мне нравилась эта мнимая схватка. Это возбуждало еще сильнее. Хотя стрелка «спидометра напряжения» и так неумолимо приближалась к предельной отметке.

— А я никогда и не врал тебе, что джентльмен, — с этими словами сводный брат резко и решительно вошел в меня, выбивая напрочь весь воздух из легких.

Он наклонился и сладостно простонал, обхватив губами левый сосок на моей груди. Толкаясь вперед неудержимо и неистово, Алистер ласкал попеременно оба соска. Он вошел до самого основания, и я снова испытала то великолепное чувство абсолютной наполненности, которого мне так не хватало. Я облизнула губы и уронила голову на кафель, отдаваясь на волю непередаваемым ощущениям.

Шеридан выходил из меня почти до самого конца и вонзался обратно — точно так же. Я всхлипывала и от боли, и от сумасшедшего наслаждения. Он просто брал то, что принадлежало ему. Меня. Только меня ему и можно было — больше никого. Все остальное под запретом, а я желала быть его собственностью.

Мощными толчками Алистер погружался в меня и одновременно ласкал грудь и живот. Он по-прежнему держал мои запястья, но этого уже не требовалось, я смаковала наше с ним единство и больше не собиралась бороться за свободу. В следующие секунды он стал повторять без конца мое имя, я вместе с ним задышала гораздо чаще и гораздо громче. Его бедра дернулись еще несколько раз, а зубы наряду с последним судорожным движением впились в сосок. Я вскрикнула, сильно сжав кулаки.

— Прости-прости-прости-прости-прости, — быстро-быстро зашептал Шеридан, прокладывая дорожку из поцелуев к губам.

Поцеловал в губы нежно, осторожно, как будто в первый раз. Заполнив меня своим оргазмом, он не спешил отстраняться. Я обвила ногами его бедра, чтобы он понял, что я тоже против этой идеи.

— Прости, — прохрипел он, без сил завалившись на меня и поцеловав в висок.