Нельзя быть такими

– Какое? – беззаботно спросил Вит и поцеловал девушку в носик.

– Ты обещал мне, что как только проснёмся, то ещё раз займёмся любовью – без всякого стеснения сказала Ива и тревожно стрельнула глазами в сторону спящих аристократок.

Вит повторил её манёвр глазами и немного растерянно спросил:

– Ну, не здесь же мне выполнять обещание?

– Я нашла свободную комнату для нас в господском доме. Уж там-то нас точно не найдут – Ива ответила сразу и весело захихикала в кулачок.

– Но после нашей близости, я буду спать до самого вечера, а ты не выдашь моей лёжки? – уже более уверенно спросил Вит и поцеловал девушку в правый глаз.

– Даже если с меня будут сдирать кожу, я всё равно промолчу и не выдам нашей тайны – на полном серьёзе сказала Ива и прикрыв левый глаз, подставила его для поцелуя.

Из бани выбрались через запасной выход и беспрепятственно добрались до свободной комнаты, где Шнур и выполнил своё обещание с большим удовольствием для обеих сторон.

– Нельзя быть таким бабником – через открытое окно, порыв ветерка принёс чьё-то недовольное высказывание.

Вит настороженно замер и не услышав подтверждения обвинения, самодовольно усмехнулся. Перед тем, как провалиться в глубокий сон, он озорно блеснул глазами и насмешливо произнёс в никуда:

– А вот и можно, но только с согласия девушек.

Дождавшись, когда дыхание любовника станет безмятежно ровным, Ива тихонечко выбралась из объятий и неспешно оделась. Перед тем, как уйти из комнаты, она бросила влюблённый взгляд на кровать и мысленно поклялась: «ты был моим первым мужчиной, и я тебя запомню на всю оставшуюся жизнь».

Примерно через сорок дней, глава имперского банка в королевстве «Ремов» был милостиво приглашён на аудиенцию к императору. Барон Анис не стал ограничиваться обычной отпиской, а лично прибыл в столицу империи, чтобы доложить о совершенно немыслимых делах, которые творятся в самом южном королевстве страны. Уже через четыре дня ему объявили время приёма и посоветовали тщательно подготовиться к встрече. Кармилио Эллингтон заметно недомогал в последнее время и поэтому был крайне раздражителен. Говорят, такие приступы у него случаются хоть и периодически, но с неотвратимой стабильностью. Император начал, как бы, резко стареть лицом и телом, но самое главное духом и прекрасно это понимал. Отсюда и проявлялось его раздражение внешним миром, порою выливающееся в откровенный деспотизм. Поэтому войдя в приёмный зал, барон Анис начал с самых «низких расшаркиваний» на которые только был способен его изнеженный организм. Хмурое лицо Кармилио ещё больше помрачнело и он не преминул озвучить своё недовольство:

– Ты ещё на пузо упади, вот это будет верх искусства подхалимажа. Как же вы мне осточертели, лицемерные лизоблюды. Сокращаю аудиенцию вдвое, а если продолжишь отнимать моё время понапрасну и дальше, то выгоню взашей.

Сначала сильно побледнев лицом, Анис тут же покрылся пунцовыми пятнами и «застрочил» торопливым рассказом. Заранее продуманную речь, он безжалостно сократил вдвое, убрав из неё все восхваления императору. Через несколько минут, на троне сидел уже другой человек. Его глаза светились умом и откровенным интересом к докладу своего мелкого чиновника. Кармилио сделал знак рукой и довольно легко перебрался за небольшой столик, на который уже накрывали расторопные слуги. Такой чести удосуживались лишь самые знатные гости и то в очень редких случаях. Анис знал об этом и совсем оробел. «Чем выше взлетишь, тем больнее будет падать»: затравленно подумал барон и потерял «нить» своего доклада. Его заминка была благосклонно прощена кивком головы, а в трясущихся руках Аниса оказался изящный бокал с налитым в него вином. Именно аромат этого благородного напитка и помог барону выпасть из ступора, да продолжить прерванный доклад:

– Его певицы, как впрочем и сам Вит Барбер, реально обладают магией слова. В это трудно поверить, но после их выступления, большинство дам потеряли сознание, а когда всё же очнулись, то вели себя, мягко говоря, очень странно. К моему глубочайшему стыду, я и сам был околдован их искусством настолько сильно, что до самого утра бесновался вместе с обычными горожанами в лесу у озера.

Кармилио нетерпеливо заёрзал и перебил банкира:

– И чем же окончились твои выверты? Только отвечай честно, как «на духу».

Анис испуганно стрельнул глазами, но ответил всё-таки правдиво:

– Я совокупился с какой-то девкой прямо на траве, а потом проспал там до обеда. Пока дрых без «задних ног», у меня стащили кошель и именной хронометр, а я вспомнил об этом только через несколько дней.

Кармилио внимательно наблюдал за банкиром, но лжи в его ответе не заметил. Сам стиль разговора, уже давно вышел за рамки официального приёма и больше походил на общение двух приятелей. Всё это было настолько непривычно для охраны и прислуги, что они удивлённо переглядывались между собой. Кармилио внутренне усмехнулся и продолжил «ломать» традиции.